Святитель Николай Сербский (Велимирович)

СУД БОЖИЙ

Спрашиваешь меня, человек Божий, о причине и значении наступившего кризиса. Кто я такой, что ты спрашиваешь меня об этой великой тайне? «Говори, если есть у тебя нечто большее молчания», — сказал святитель Григорий Богослов. И хотя я нахожу, что сейчас молчание выше всякого слова, но из любви к тебе напишу, что я думаю об этом вопросе.

«Кризис» — слово греческое, в переводе оно означает «суд». В Священном Писании слово «суд» употребляется многократно. Так, мы читаем у псалмопевца: Сего ради не воскреснут нечестивии на суд (Пс. 1, 5). Далее опять: Милость и суд воспою Тебе, Господи (Пс. 100, 1). Мудрый царь Соломон пишет, что от Господа придёт суд всякому (см.: Притч. 29, 26). Сам Спаситель сказал: Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5, 22). Апостол же Пётр пишет: Время начаться суду с дома Божия (1 Пет. 4, 17).

Замени слово «суд» словом «кризис» и читай: «Милость и кризис воспою», «от Господа придёт кризис всякому», «Отец весь кризис отдал Сыну», «Время начаться кризису с дома Божия».

Прежде европейцы, если постигало их какое то несчастье, употребляли слово «суд» вместо слова «кризис». Сейчас слово «суд» заменили словом «кризис», понятное слово — менее понятным. Наступала засуха, говорили: «суд Божий!»; наводнение — «суд Божий!». Начиналась война или эпидемия — «суд Божий!»; землетрясения, саранча, другие бедствия, всегда одно — «суд Божий!». Значит, кризис из за засухи, кризис из за наводнения, из за войн и эпидемий. И на теперешнюю финансово-экономическую катастрофу народ смотрит как на суд Божий, но называет её не судом, а кризисом. Дабы умножилась беда от неразумия! Ибо, пока произносилось понятное слово «суд», была понятна и причина, которая привела к беде, был известен и Судия, попустивший беду, и цель, ради которой беда была попущена. После подмены слова «суд» словом «кризис», малопонятным для большинства, никто не может объяснить, ни отчего он, ни от кого, ни для чего. Только этим и отличается теперешний кризис от кризиса, происходящего из за засухи и наводнения, войны или эпидемии, саранчи или другой напасти.

Ты спрашиваешь о причине настоящего кризиса, или суда Божиего? Причина всегда одна. Причина всех засух, наводнений, эпидемий и других бед та же, что и нынешнего кризиса, — богоотступничество. Грех богоотступничества вызвал и этот кризис, и Господь попустил его, чтобы пробудить, отрезвить людей, чтобы они опомнились и вернулись к Нему. По грехам и кризис. В самом деле, Господь использовал современные средства, чтобы вразумить современных людей: Он нанёс удар по банкам, биржам, по всей финансовой системе. Опрокинул столы менял всего мира, как когда то Он сделал это в Иерусалимском храме. Произвёл небывалую панику среди торговцев и менял. Возмутил, низверг, смешал, смутил, вселил страх. И всё для того, чтобы надменные европейские и американские мудрецы пробудились, опомнились, вспомнили Бога. Для того, чтобы они, утвердившиеся в гавани материального благополучия, вспомнили о душах, признали свои беззакония и поклонились Богу Вышнему, Богу Живому.

Как долго продлится кризис? До тех пор, пока надменные виновники не признают победу Всесильного. До тех пор, пока люди не догадаются непонятное слово «кризис» перевести на свой родной язык и с покаянным вздохом не воскликнут: «Суд Божий!»

Назови и ты, честный отче, кризис судом Божиим, и всё будет тебе понятно.

Привет тебе и мир от Господа!

***
Молитва подразумевает возможность изменения и перемены. До Страшного Суда молитва может помочь душам тех людей, которые не определили себя полностью ни в сторону добра, ни в сторону зла, но сохранили определенный нравственный потенциал. Тогда молитву можно сравнить с ветром, который раздувает тлеющие угли и из них может загореться огонь, то есть совершиться перемена в сторону добра. Что касается вечности, то это иная форма бытия. Само время протекает на фоне вечности. Время сотворено вместе с космосом и продолжится до его преображения через духовный огонь, после которого возродится новое и неведомое нам небо и земля. Прибегнем к примеру. Время – одномерно, оно подобно убегающей линии. Теперь предположите, что линия, проведенная на плоскости, вдруг получила новые измерения: высоту, глубину и ширину. Как это многомерное пространство относится к одномерной линии, – так вечность относиться к времени. На Страшном Суде происходит окончательная дифференциация добра и зла. Поэтому в вечности добро будет изолировано от зла. Что касается покаяния, то после смерти человек лишается гномической воли, принадлежащей к его личности и сознанию, и остается с природной волей, которая сочеталась с волей Божией или же со своими страстями и волей демона. При условии прижизненной веры и покаяния, а также потенциала добра и зла, которые образовались в человеческой личности, от смерти до Страшного Суда есть еще надежда на спасение. Но при этом гномическая воля не действует, а помощь оказывают молитвы Церкви и живых за усопшего. На частном суде будет определено место пребывания души до Страшного Суда, а на Страшном Суде откроется вся картина жизни человека и определится его вечная участь. О гномической и природной воле писал святой Максим Исповедник. Гномическая воля – это воля выбора, природная – воля хотения. Современные модернисты в противоположность святым отцам учат, что человек сохраняет гномическую волю по смерти, поэтому души святых в загробном мире могут впадать в грех, а души грешных – каяться и становиться святыми. Эта еретическая мысль прослеживается уже у Оригена. В Апокалипсисе сказано, что в небесном Иерусалиме (Царство Небесное) не будет ни солнца, ни луны, так как слава Божия освящает его. Там настанет вечный день, а ночи не будет (Ап. 21; 23-25). Это царство наступит после Страшного Суда, тогда времени уже не будет. Умершие до Страшного Суда не переходят в вечность, они находятся во времени, но само время имеет для них другие ориентиры, чем у живущих на земле.
Архимандрит Рафаил (Карелин)

***
Будем с надеждой смотреть в будущее, которое дарует нам Господь. Доживем ли мы до следующего года или этот станет последним, мы не знаем, но верим: все, что Господь дает, будет нам на благо. Каждый год для нас — дар Божий. Страшно, когда человек в унынии считает свою жизнь наказанием и дни, которые проживает, — мучением. Страшно, когда человек становится безразличным, а грех и скорби мира отупляют его, и он не знает, зачем живет. Мы должны радоваться! Христианство — это не пессимизм, не уныние, а открытый диалог с Богом и ближним. Любой человек нуждается в ласке, в добром слове, во внимании. Людям оставленным, увечным необходимы не мудрые и правильные советы, а сострадание и сочувствие. Не надо быть учителями или руководить кем-то, — нам нужно научиться понимать своих близких, почувствовать, как они дороги нам. Надо принять боль ближнего как свою и не отталкивать, увидев его грех, не говорить, что мы устали молиться за него (уже почитали сорок дней акафист!) а он — все хуже и хуже. Нужно не сетовать, а благодарить Бога за то, что Он послал нам этого человека, чтобы понести его скорби для нашего спасения; чтобы мы увидели в этом крест, но не могильный, а Крест Животворящий, спасительный, через который мы коснемся Воскресения Христова.
Дай Бог, чтобы наши усилия были постоянны, чтобы мы не доверяли своим настроениям и сомнениям, а искали правды Божией в молитвах, в чтении Священного Писания, в покаянии; чтобы мы на пути к Богу маленькими, но усердными шагами вырывались из того житейского болота, в котором вроде все спокойно и тихо, но которое постепенно засасывает, лишает воли и желания идти вперед. Позиция христианина: жизнь — борьба в постоянном движении к Богу. Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4: 13).
Будем верить, что с Богом мы все перенесем, все выдержим, не отступим от Христа, не предадим Его…
Протоиерей Андрей Лемешонок