«Столько трупов было вокруг» Как 40 лет назад в «Лужниках» произошла самая страшная трагедия в истории советского спорта

20 октября 1982 года, ровно 40 лет назад, в «Лужниках» произошла самая страшная трагедия в истории советского спорта.

На последних минутах матча за Кубок УЕФА между «Спартаком» и голландским «Харлемом» возникла сильная давка, в результате которой, только по официальным данным, погибли 66 человек, еще 61 получил ранения и увечья. Все, кто побывал в тот морозный вечер на стадионе, убеждены, что на самом деле жертв было гораздо больше. Власти СССР по традиции предпочли скрыть информацию о произошедшем. А родителям погибших подростков многие годы запрещали подходить к трибуне, чтобы почтить память своих детей, — им приходилось бросать цветы через ограду. Первые статьи, посвященные лужниковской трагедии, появились в прессе только во время перестройки. О том, что тогда произошло в «Лужниках», — в материале «Ленты.ру».

***

Подтрибунное помещение стадиона имени Ленина наполнилось отчаянными криками. Упавшие на холодный бетон люди пытались подняться с ног, но тут же снова валились под тяжестью наседавшей толпы. Ошалело крутили головами безусые солдатики, пригнанные в «Лужники» для охраны порядка. Одного из них, в длинной шинели, потащили милиционеры. Солдат весь обмяк и не подавал признаков жизни.

Толпу охватила безумная паника: одни будто бы оцепенели и в шоке не предпринимали никаких шагов к спасению, другие орали как резаные, тщетно зовя на помощь. Теннисист Андрей Чесноков, находившийся в самом центре жуткой давки, смог оттащить в сторону 17-летнего парня. Но подоспевший врач констатировал смерть молодого болельщика — он задохнулся.

«Давление на грудную клетку было адское. У меня все хрустело и болело, я думал, это конец, — вспоминал Чесноков в наше время. — Но я все же был теннисистом, как змея изворотливый. И я оттуда выкарабкался, какое-то сделал движение и оказался на островке между перилами. Вокруг меня было столько трупов, что я подумал, что это сон. У меня вся дубленка была в крови».

 «Кидали снежки в милиционеров. Целились в фуражки»

20 октября 1982 года московский «Спартак» играл в «Лужниках» с голландским «Харлемом». Посмотреть на столичных любимцев собрались более 15 тысяч человек. Обычно игры Кубка УЕФА привлекали гораздо больше зрителей, однако негромкое имя соперника и ненастная московская погода сделали свое дело — на станцию метро «Спортивная» прибыли только самые заядлые болельщики, в основном молодежь. Большинство же предпочло промерзшей лавке Большой спортивной арены имени Ленина родной диванчик у телевизора, надеясь, что трансляцию не прервет сообщение о смерти генсека Леонида Брежнева, который доживал свои последние дни.

Температура воздуха в том октябре заметно отклонилась от климатической нормы, а вечером 20 октября вообще доходила до минус 10 градусов. Из-за выпавшего в столице снега трибуны за воротами, куда обычно садятся активные фанаты, оказались не готовы к приему людей — их попросту не успели или не захотели расчистить. Доступ туда даже не открывали, а всех, кто имел билеты на «фанатку», пересадили на центр.

Так основная масса болельщиков «Спартака» — около 12 тысяч — оказалась на Восточной трибуне (сегодня трибуна С), которая расположена у памятника Ленину. Пересадка едва ли расстроила многих: отсюда ближе идти к метро, что по причине усиливавшегося холода имело важное значение.

«Хотя центральные сектора и расчистили, на лавках и между ними оставалось много снега. Народ стал развлекаться тем, что кидал снежки в милиционеров. Целились в фуражки. Милиции, кстати, было немного. В кого-то, думаю, даже попали, я помню, как над этим смеялись», — вспоминает в беседе с «Лентой.ру» Алексей Федотов, в ту пору — активный фанат «Спартака», а ныне — священник Русской православной церкви в Италии.

Говорили, что милиционеры сильно озлобились из-за летевших в них снежков. Обычно нарушителей выводили с трибуны, но в тот раз до этого не дошло. Возможно, запоминали наиболее активных болельщиков, чтобы после матча задержать их на выходе.

По словам Федотова, в те годы в СССР шла борьба с футбольным фанатизмом. В 1981 году начали забирать с трибуны просто за то, что хлопаешь в ладоши. Потом стали снимать с болельщиков шарфы.

«В ответ мы складывали про ментов кричалки: “Раз, два, три, легавые — козлы…” — говорит он. — Наиболее нетерпимы милиционеры были к молодым фанатам. Если взрослый еще способен дать отпор, то что мог сделать пацан 15−16 лет?».

Именно столько было Федотову, который привел с собой в «Лужники» двух одногруппников по ПТУ и мастера. Известный спортивный журналист Александр Просветов — на 10 лет старше. Он тоже пришел на матч с двумя приятелями и оставался на трибуне до финального свистка. В разговоре с «Лентой.ру» Просветов признался, что в те времена холод его компанию остановить не мог.

«Точно могу сказать, что несовершеннолетних не пускали на вечерний футбол без сопровождения взрослых, — говорит он. — Всегда проверяли паспорта. Подростки порой просили мужчин: “Проведите меня, скажите, что вы мой папа”. Кто-то соглашался, но если выяснялось, что в документах у “отца” и “сына” разные фамилии — неприятностей было не избежать. В общем, в 1980-е главным образом проверяли возраст посетителей стадиона, а не наличие выпивки. Личного досмотра еще не было».

За годы работы в прессе Просветов написал несколько статей о трагедии в «Лужниках» и пообщался со многими людьми, побывавшими в тот день на стадионе. Известно, что решетчатые ворота на выходе с трибуны с помощью цепей свели до небольшого проема, фактически превратив в калитку.

«В том матче “Спартак” играл хорошо, — в свою очередь, вспоминает Федотов. — Помню, что мы очень сильно замерзли, ближе к 90-й минуте стали собираться к выходу. В ту пору я уже принадлежал к фанатской среде, у нас был в ходу клич: “Тот, кто с матча убегает, тот “Спартак” не уважает”. Поэтому я просил ребят немножко подождать, но все-таки они меня уговорили. И только мы вышли со своего сектора в подтрибунное помещение, как услышали крики. Сначала не придали этому значения, ведь на матчах постоянно кричат. И тут из чаши стадиона раздался радостный гул. Мы ринулись обратно, это как раз был гол Сергея Швецова».

И спустя 40 лет Федотов убежден, что гол Швецова спас ему жизнь: если бы Алексей не забежал назад в чашу арены, то, скорее всего, угодил бы в эпицентр давки.

«Мне очень хотелось узнать автора забитого мяча и расспросить подробности у тех, кто остался и все видел: тогда же не было интернета, информацию пришлось бы ждать несколько дней, — продолжает он. — На зрительских местах все прыгали и радовались. Настроение сразу поднялось, победа!

После финального свистка на табло включили дурацкий мультфильм, который я видел уже 100 раз. Однокурсники захотели смотреть, а я на них разозлился: то жаловались на холод и рвались уйти раньше времени, то теперь просят остаться. К метро делали узкий проход, плюс шла стройка. По улице хотелось пройти как можно быстрее, без толкотни. Так что задачей было не попасть в основной поток — раз не получилось пораньше, то хотя бы попозже».

И вот тогда, после мультфильма, мы все-таки вышли и увидели серьезное месиво.

По мнению журналиста Просветова, очень немногие могли видеть, с чего началась давка: камер тогда не было, а рассказы людей, с которыми ему довелось общаться, несколько разнятся. Есть версия, что на ведущей к выходу лестнице у одной из девушек слетел ботинок. Шедшие позади мужчины притормозили толпу, на которую уже напирали выше. А дальше случился оползень, беспомощные люди неслись по ступенькам, не имея возможности схватиться за что-нибудь и остановить падение.

«В конце матча народ повалил с трибун, было холодно, все спешили в метро, — рассказывает Просветов. — Видимо, кто-то поскользнулся, а сзади давила толпа. Потом не выдержали перила, на которые давили сбоку. Так рассказывали те, кому посчастливилось выжить. Меня в этой толкучке не было: мы только вышли в коридор, как нас загнали обратно на трибуну. Минут 10−15 мы там пробыли, а потом вышли уже через другой сектор, гнали нас вдали от места событий. Издали мы видели, как на ступеньках лежали люди. Кто-то из них вставал и уходил. А к стадиону неслась колонна карет скорой помощи».