«Жизнь в России — это ад!

Но мне понравилось». Американец — об игре в КХЛ У меня была прическа «афро». Прямо, как та настоящая, из 1977 года. Кудрявая. Пышная. Никак не причешешь. Я не стригся шесть месяцев. Я выглядел, как настоящий ветеран войны. И вот я сижу у парикхмакера, смотрю на свое отражение в зеркале и вижу, что улыбаюсь как последний идиот. Парикмахер надел на меня передник, и начал спрашивать меня о спорте и всяких других вещах, а я просто сидел и хихикал от восторга. Я был невероятно счастлив. Мастер спросил: «Бро, какого черта с тобой произошло?». Все, что я мог сказать, это «…Россия». *** В 2013 году я знал, что моим лодыжкам пришел конец. Как и моей карьере в НХЛ. Мне посчастливилось заработать достаточно денег к тому моменту, и я мог спокойно уходить из хоккея. Но мне было всего 30. Несмотря на то, что я уже не мог выступать на уровне НХЛ, я по-прежнему хотел играть и знал, что могу поиграть в Европе. Представьте себя на месте бухгалтера, IT-специалиста или кого-то в этом роде в 30 лет. Большинство моих друзей-нехоккеистов в этом возрасте только начинают добиваться успехов. Для парней в моей ситуации — а таких огромное количество — есть два варианта: 1. Смириться с ситуацией, пойти куда-нибудь учиться и/или пойти на настоящую работу. Не играть же все время в гольф. 2. Собрать рюкзак и поехать играть за границу на несколько лет. Если у вас нет детей, второй вариант представляется идеальным. И вот я открыл Гугл и стал мечтать о всех тех прекрасных местах, куда я могу отправиться, чтобы продолжить карьеру. Швеция, Чехия, Швейцария. Альпы, мужики. Это было бы круто. Надо было выбирать этот вариант. Затем как-то мне позвонил мой агент. «Слушай, есть хорошее предложение из Сочи». «Сочи … Типа где была Олимпиада?». «Да. Россия. КХЛ». (длинная пауза). «Россия». «Россия». «Хорошая команда?». «Не, не очень. Три победы в 16 матчах». (длинная пауза). «Россия?». «Россия». *** Перед тем, как рассказать оставшуюся часть моей истории, стоит отметить, что я парень из Бостона, которому предстояло сесть на самолет и отправиться в совершенно удивительную поездку на другой край света. По ходу моего рассказа вы можете столкнуться с грубыми нецензурными выражениями, поэтому читать подобное советую далеко не каждому. Самолет приземлился в четыре часа утра. Я летел в Сочи из Бостона через Турцию. Моя голова болела. Глаза покраснели. Я был на взводе. На приеме багажа меня встречал парень с большой табличкой, прямо как в фильмах. Он почти не говорил по-английски. Поймите, я не дурак. Я путешествовал и раньше. Но моя первая мысль по прибытии была: «Черт побери!» Почему буква «Н» так странно написана? И все на русском. Прямо реально все. Тот парень отвез меня в мою новую квартиру. Нет ничего более волнующего и нервирующего, чем приезд в новый город в твой новый дом. По пути, я везде видел олимпийские кольца. Мы приехали в большой комплекс, где были сотни свежепостроенных красивых домов. Прекрасные вымощенные улицы. Множество уличных фонарей. Но там не было людей. И машин не было. Вообще ничего не было. Я спросил: «Подожди минутку, это ведь настоящая Олимпийская деревня». Что, конечно, круто, если забыть про то, что Олимпиада уже закончилась. Водитель остановился около одного из зданий. Показал на него: «Сюда. Квартира». Я вышел из машины и оглянулся, и все выглядело, словно я попал в зомби-апокалипсис, который пришел в студенческий городок. Я зашел в квартиру — а там была лишь одна лампочка и кровать. Водитель собрался уезжать и сказал: «10 часов утра. Больница. Медицинские тесты. Я вернусь. 10 утра». Я лег на кровать, уставился в потолок и стал повторять: «Что ты наделал? Какого черта ты наделал?». На следующее утро в десять часов, водитель вернулся и через 45 минут отвез меня в ближайшую больницу. Поездка слегка успокоила меня. Я чуть-чуть поспал. Говорил себе: «Все в порядке. Это будет весело. Новый опыт. Просто не замарачивайся. Найдешь себе друзей в команде, и все будет хорошо». *** Когда я зашел в больницу, меня встретил следующий звук: «ААААА!». Орал лежавший в приемной парень — он был в агонии. Специальной комнаты для экстренных случаев не было. Просто одна приемная на всех. У этого парня шла кровь из руки. А он просто сидел на стуле. Он держал полотенце над раной, и оно выглядело так, будто им пользовался Фетисов еще в 1980 году на Олимпиаде в Лэйк-Плэйсиде. Я спросил у медсестры: «Мне сюда? Я в нужном месте?». Ничего. Пустой взгляд. Никакого английского. Я присел. Что еще оставалось делать? Только ждать. Потихоньку я начал паниковать. Через час, медсестра позвала меня: «Уит-ни». Между тем, парень с раной продолжал сидеть, что, вероятно, было нехорошо, но что я мог поделать? Я зашел внутрь. Несмотря на языковый барьер, мне удалось понять, чего от меня хотят. Стандартные процедуры. Пописать в баночку. Глубоко вздохнуть. Покашлять. Всякие такие вещи. Затем медсестра собралась измерить мое давление, и в этот момент я взглянул на нее …. Она курила сигарету. Ничего не говоря. Обычное выражение лица. Измеряет давление. Смотрит мне в глаза. И выкуривает сигарету. В первый раз я столкнулся с настолько серьезной культурой курения. Когда я был молодым и только попал в НХЛ, я постоянно слышал истории о игроках 70−80-ых годов, куривших и евших чизбургеры в перерывах между периодами. Сейчас все по-другому: новички появляются в тренировочных лагерях со своими собственными соковыжималками. В России эпоха курения находится в самом расцвете. В самолете команды каждый из тренеров курил на протяжении всего полета. А теперь минутку внимания. Вы, вероятно, уже решили, что я нетерпим к чужой культуре и не люблю Россию. Но послушайте меня еще немного. *** Вы должны понять, что попасть в НХЛ это то же самое, что попасть в сказку. Мечта становится явью, но, к сожалению, ты принимаешь ее как должное. Не знаю, всех ли это коснулось, но меня точно. Я всегда буду жалеть об этом. Ты любишь и ненавидишь это одновременно. Все это начинает дурманить. Все чем-то недовольны. Даже суперзвезды. Даже парни, которые, как кажется, едят хоккей и дышат хоккеем. Почему? Это как стокгольмский синдром. То, что тебе не нравится, объединяет тебя с другими парнями. Затем однажды ты просыпаешься, ты уже стар, и все закончилось. Тебе не надо переживать по какому-то поводу. Ты просто пьешь кофе, заходишь в Твиттер и спокойно проводишь свой день. Это ужасно. Поэтому я бы не променял свою поездку в России ни на что-то другое в этом мире. Потому что, когда я впервые зашел в раздевалку своего клуба, вот что я увидел. Шесть иностранцев сидели рядышком спина к спине. Двое финнов. Парнишка из Швеции. Вратарь из Чехии. Центрфорвард из Канады. И еще один американский защитник. Помните сцену из «Братьев по оружию», когда там отправляют юнцов на фронт, а мимо проходят ветераны, которые уже два месяца живут в этом дерьме? Вот именно так выглядели эти парни. Они были в полнейшем шоке. Лица белые как полотно. Ошеломленные. И тут я захожу и говорю: «Эй, что случилось, парни?». На другом конце раздевалки все русские парни танцевали под какой-то техноремикс песни Барбары Стрейзанд. Я подумал: «Боже мой. Да. Я помню это. Я знаю эти страдания. Я вернулся, детка!». Мы вышли на лед, и началось что-то невообразимое. Для всех парней, играющих в НХЛ, которые читают это, я хочу сказать: вы не представляете, как вам повезло. Обычная тренировка в Сочи была тяжелее любого дня, который был у меня в тренировочном лагере в Северной Америке. В России они катаются. Затем катаются еще. Ты просто умираешь. Ты валишься с ног. Тренер кричит. Ты смотришь на своего русского партнера по команде и спрашиваешь: «Что сказал тренер?». Он отвечает: «Это разминка». *** Чувствуешь, что тебе нехорошо? Мыщцы уже забиты? Забудь об этом. Проще оторвать свою ногу, если ты хочешь уйти с тренировки. В дни, когда твои приятели из команды, уходят с тренировки с повреждением, ты смотришь на них как герой Джека Николсона из «Сияния». Один из помощников главного тренера, который был у нас, будто сошел с кинолент 80-ых годов. Такой сумасшедший парень, будто он был из Красной Армии. Его фамилия была Кравец. Я не мог выговорить его имя, поэтому называл его просто «Ленни». «Эй, что не так, Ленни?». Я решил, что он не поймет этой шутки. И вот я прихожу как-то на тренировку, и он начинает звать меня «Обама». «Катайся! Катайся, Обама, катайся!». Я завалил упражнение, и он начал орать «Что ты, …, творишь, Обама?». В половине случаев, я не имел ни малейшего понятия, какие упражнения мы должны были делать. Оставалось просто смириться с этим. Я быстро понял, что в России не надо спрашивать «Почему?». Я спрашивал даже у русских парней, которые говорили на английском: «Зачем мы делаем этого? Это же не имеет никакого смысла». Ответ был всегда одинаковым. Легкое пожимание плечами, а затем: «Это Россия». *** Языковой барьер делал все непреднамеренно веселым. В обычной раздевалке все орут и бесятся, прикалываются друг над другом. В России языковой барьер усложняет задачу, но ты все равно стараешься не отставать. До игры все, что ты можешь сделать, это орать «Да-ВАЙ, да-ВАЙ», что значит «вперед, парни» на русском. Кравец был переводчиком для иностранцев, когда тренер разговаривал с командой. Много раз главный тренер буквально срывался с катушек и орал на русском в течение минут десяти. Каждые 30 секунд Кравец поворачивался к нам и говорил: «Проснитесь уже, …, вы играете ужасно». Я еле сдерживался, чтобы не засмеяться во время каждого такого собрания. Много раз я говорил себе: «Хотел бы я, чтобы мои друзья увидели это, иначе они не поверят всем тем историям, которые я им расскажу, когда вернусь домой». Думаете, я преувеличиваю? Однажды, когда я сидел на балконе моей квартиры, случилось это.

https://www.youtube.com/watch?v=3mYpl7JjDhk

Я понятия не имею, живы ли те парни, что были на воде. Просто обычный день в России. Это был невероятный опыт. Ты даже не представляешь, когда играешь в НХЛ, что все может быть совсем по-другому. Это банально, но когда ты сталкиваешься с новой культурой, то единственное, что можно сказать, это «Боже мой!» Это переворачивает с ног на голову не только твою карьеру, но всю твою жизнь. Это забавный переворот, потому что до этого ты был в НХЛ со всеми этими крутыми вещами и частными самолетами, но это все не настоящая жизнь. В конце своей карьеры, ты возвращаешься в самое начало — к тому, как это было в университетской лиге или АХЛ, с длинными автобусными переездами и вонючими номерами в гостиницах. Остальные иностранцы в «ХК Сочи» и даже пара русских парней стали моими «Братьями по оружию». Мы все попали в одну переделку и просто не могли не стать хорошими приятелями. Мой партнер Кори Эммертон и его жена очень мне помогли. Они ходили со мной в продуктовый магазин и говорили мне: «Это вкусно. А вот это не стоит есть. Это что-то странное. Это тоже вроде странное, но можно подсесть на него». Я чувствовал, словно вернулся во времена студенчества. В НХЛ парни тусят вместе на выездных сериях, особенно молодые парни, но это все совсем не то. У них есть девушки. Семьи. Есть чем заняться. В России мы все сидели на полу квартиры одного из нас, жевали резинку и смотрели фильмы через Нетфликс, обсуждая, насколько ужасной будет завтрашняя тренировка. *** Это прозвучит безумно, но именно эта вещь напоминает, почему ты так любишь хоккей. Поэтому я скажу всем хоккеистам, кто собирается поехать играть за границу: стоит сделать это только ради того, чтобы ощутить невероятное блаженство в те десять дней после того, как ты вернешься домой. Сезон в КХЛ закончился в конце марта. Я приземлился в Бостоне в самый разгар снежной бури. Все эти студенты, бродящие вокруг и ворчащие что-то недовольным тоном. А я будто схожу с ума от счастья. Я выглядел как … знаете этот довольный смайлик с красными щечками? Таким было мое лицо в течение десяти дней подряд. Я не мог перестать улыбаться. Я обращался ко всем, кого встречал на улице: «Привет! Какой замечательный день, не правда ли?». Люди вокруг смотрели на меня как на сумасшедшего: «Что не так с этим парнем?». Я имею в виду, что вещи, которые ты принимаешь как что-то будничное, казались каким-то чудом. Курица пармезан. Боже мой! Куриные палочки. Молоко. Теплые, вкуснейшие сэндвичи на завтрак. Но первым делом я постригся. Я сидел в кресле. Хихикал как душевнобольной. Мой парикмахер смотрел на меня. «Что с тобой случилось, черт побери?». «Россия». «Россия?». «Россия». «И как тебе она?». «Это был ад. Мне понравилось».