Вредители или смертельная схватка польских шпионов на советской земле.
В 1937 году было введено новое правило. Сталин, судя по всему, руководствуясь тезисом: «хочешь сделать хорошо – сделай это сам» обязал наркомат внутренних дел направлять ему сводки важнейших показаний арестованных ГУГБ НКВД Союза ССР.
В первой такой сводке от 30 ноября 1937 г. первой значилась фамилия «Давтян. Я.Х. бывший полпред СССР в Польше».
Давтян показал следователю Рубинштейну, что на протяжении ряда лет он является агентом 2 отдела Польского Главного штаба.
Большевик с 1905 года, Давтян к 1920-ому поработал заместителем председателя Московского губсовнархоза (Инессы Арманд), в ЧК, в наркомате иностранных дел, а с созданием 20 декабря 1920 года Иностранного отдела (ИНО) ВЧК стал исполняющим обязанности начальника вновь созданной структуры.
Давтян известен тем, что в 1919 году в составе миссии Красного креста в компании с Мануильским и Арманд занимался возвращением на родину солдат и офицеров 40-тысячного Русского экспедиционного корпуса, часть которого была задержана на французской территории.
В мае 1919 года Яков Давтян и Инесса Арманд сошли с борта французского парохода в Новороссийском порту. Усевшись в пролетку, они собрались было отправиться в путь, но вдруг с трапа парохода сбежал бородатый солдат и, схватив рысака под уздцы, громко крикнул: «Товарищи! Не уезжайте! Одну минуточку!»
Седоки повернулись в сторону парохода, и с палубы корабля, как раскаты грома, донеслось троекратное «ура!». Это русские солдаты, возвратившиеся на родину, благодарили Давтяна и Арманд за свое вызволение с чужбины.
Рассказывает Антонов Владимир Сергеевич в статье “Начальники советской внешней разведки”.
Интересно еще и то, что Давтян исполнял обязанности начальника ИНО ВЧК по со вместительству, оставаясь заведующим отделом Прибалтийских стран и Польши наркомата иностранных дел и членом коллегии этого наркомата.
Поэтому и в целях конспирации в ИНО ВЧК он работал под фамилией Давыдов.
Понятно, что «слугой двух господ» (Чичерина (НКИД) и Дзержинского (ВЧК)) Давтян долго оставаться не мог.
Поучаствовав в разработке положения иностранного отдела и его штатного расписания Давтян передал «бразды правления» иностранным отделом ВЧК Катаняну (будущему создателю «эсеро-меньшевистской террористической группы в органах юстиции и прокуратуры»).
Но в должности руководителя иностранного отдела Катанян проработал недолго. После ухода Катаняна на прокурорскую работу Давтян на некоторое время снова возглавил Иностранный отдел ВЧК.
В период 1922—1937 годов Давтян занимал последовательно следующие должности: полномочный представитель РСФСР в Литве (февраль—сентябрь 1922), советник полномочного представительства РСФСР (и одновременно начальник резидентуры ОГПУ) в Китае, советник полномочного представительства СССР во Франции (1925—1927), полномочный представитель СССР в Персии (Иране) (август 1927 — сентябрь 1930), полномочный представитель СССР в Греции (сентябрь 1932 — март 1934), полномочный представитель СССР в Польше (с апреля 1934).
В целях удержания власти Сталин в 1937 году приступил к зачисткам, что-то вроде коврового бомбометания по отдельным категориям населения.
Он практически полностью силами НКВД выкосил «совет директоров» государства нового типа – старых большевиков. Чтобы легитимировать в глазах населения их уничтожение (многие из старой большевистской гвардии слыли героями гражданской войны) потребовалось рядить их в обертки шпионов, террористов, вредителей.
Как ни парадоксально, но цель удержания личной власти требовала от Сталина обеспечения безопасности государства как источника этой власти.
Ради решения этой задачи он провел «ковровые бомбометания» по группам населения, в которых присутствовали антисоветские (крестьянство) и сепаратистские (нацменьшинства) настроения.
В июле 1937 политбюрошные паханы согласовали Приказ НКВД № 00447 (Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»), о котором я рассказывал в статье: Апофигей репрессий. Приказ № 00447. | михаил прягаев | Дзен
Одновременно был дан старт серии массовых репрессивных кампаний, направленных в основном против лиц иностранных для СССР национальностей (поляков, немцев, латышей, литовцев, эстонцев, финнов, греков, румын, болгар, китайцев, иранцев, афганцев и других).
Так, 9 августа 1937 года политбюро утвердило приказ НКВД «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ (Польской организации войсковой)».
Жертвой этой кампании и стал дипломат-разведчик Давтян.
11 августа 1937 г. Ежов разослал Народным комиссарам внутренних дел союзных республик, начальникам Управлений НКВД автономных республик, областей и краев «Закрытое письмо о фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР», в котором не без гордости констатировал.
НКВД Союза вскрыта и ликвидируется крупнейшая и, судя по всем данным, основная диверсионно-шпионская сеть польской разведки в СССР, существовавшая в виде так называемой «Польской организации войсковой».
Накануне Октябрьской революции и непосредственно после нее ПИЛСУДСКИЙ создал на советской территории свою крупнейшую политическую агентуру, возглавлявшую ликвидируемую сейчас организацию, а затем из года в год систематически перебрасывал в СССР, под видом политэмигрантов, обмениваемых политзаключенных, перебежчиков, многочисленные кадры шпионов и диверсантов, включавшихся в общую систему организации, действовавшей в СССР и пополнявшейся здесь за счет вербовок местного польского населения.
Организация руководилась центром, находившимся в Москве, — в составе УНШЛИХТА, МУКЛЕВИЧА, ОЛЬСКОГО и других и имела мощные ответвления в Белоруссии и на Украине, главным образом в пограничных районах, в ряде других местностей СССР.
В январе 1923 года заместитель председателя ГПУ Иосиф Станиславович Уншлихт инициировал создание для ведения активной внешней разведки специального бюро по дезинформации.
Задачи бюро в постановлении записали так: «Составление, техническое изготовление целого ряда ложных сведений, документов, дающих неправильные представления противникам о внутреннем положении России, об организации и состоянии Красной армии, о политической работе, о руководящих партийных и советских органах, о работе наркома иностранных дел».
Операции по дезинформации стали частью общей тактики органов госбезопасности. И, как уверенно докладывал начальник контрразведки Артузов, в результате успехи иностранных разведок ничтожны:
«ОГПУ удалось поставить борьбу со шпионажем на такую ступень, при которой главные европейские штабы (относительно английского ввиду непроверенности утверждать не можем) были снабжены на 95 процентов материалом, составленным по указанию Наркомвоен и НКИД, и имеют, таким образом, такое представление о нашей военной мощи, как этого желаем мы.
Кроме того целый ряд иностранных разведок, как польской, эстонской и отчасти (работа только начинается) французской, находится всецело в наших руках и действует по нашим указаниям».
Операции «Трест», по ликвидации главы эмигрантского Российского общевоинского союза генерала Кутепова и другие строились на основании этой дезинформации.
Осенью 1923 года посланные генералом Кутеповым его доверенные лица супруги-террористы Мария Владиславовна Захарченко и Георгий Николаевич Радкович настолько попали под влияние агентов ОГПУ, что подтвердили: Тухачевский тоже входит в антисоветское подполье! Вот и пошли в эмиграции разговоры о том, что Тухачевский — это красный Бонапарт, который готовится прийти к власти.
С 1924 по 1930 год проводилась агентурная операция «Синдикат-4». Там тоже была создана мифическая подпольная организация — «Внутренняя российская национальная организация».
Короче, это было триумфом советской контрразведки. И теперь «папа» этого триумфа Уншлихт объявлялся главным польским шпионом!
Муклевич – Участник Февральской и Октябрьской революций, штурма Зимнего дворца, с августа 1926 года — начальник Военно-Морских Сил РККА, член РВС СССР, с конца 1936 года — заместитель наркома оборонной промышленности. Муклевич руководил разработкой планов развития ВМФ, первого Боевого устава ВМС РККА и Корабельного устава.
Народные комиссары внутренних дел союзных республик, начальники Управлений НКВД автономных республик, областей и краев все поняли правильно, и «засучив рукава» занялись поиском переброшенных в СССР, под видом политэмигрантов, обмениваемых политзаключенных, перебежчиков, многочисленных кадров шпионов и диверсантов, пополнявшихся за счет вербовок местного польского населения.
О том, какими методами проводилась кампания по обезвреживанию польских шпионов рассказывает письмо бывшего чекиста, заключенного Усть-Вымского ИТЛ П.А. Егорова И.В. Сталину с просьбой о помиловании. 20 декабря 1938 г.
«С сентября месяца 1937 года в массовом количестве стали поступать категорические требования — усиление операции. Шифротелеграммами приказывалось подвергнуть массовым арестам всех перебежчиков, поляков, латышей, иранцев, лиц, прибывших с КВЖД («харбинцев») и др.
…В погоне за поляками, латышами и др., подпадавшими под массовые аресты нацменьшинствами, применялись различные методы, просматривались списки сотрудников по учреждениям, прописные листы в адресных столах и т.п., причем зачастую арестовывались люди, которые имели несчастье носить польские, литовские и подобные им фамилии, но иногда ничего общего не имевшие с той или иной национальностью.
… Десятки старых чекистов были арестованы и расстреляны как «враги народа». Нач 6-го отдела УНКВД НСО, капитан госбепасности Невский (о ком я писал выше) арестовал всех поляков и латышей, не позабыв даже и белорусов, старых работников органов, например, лейтенанта госбезопасности Мушинского, Балицкого, Кальвана и др., которые были обвинены в принадлежности к различным шпионским организациям».
Нет оснований думать, что сибирские чекисты реализовывали национальные кампании как-то по особенному.
Один из чекистов, страшно веселясь, рассказывал первому заместителю наркома внутренних дел Михаилу Петровичу Фриновскому о методах начальника Свердловского управления комиссара госбезопасности 3-го ранга Дмитрия Матвеевича Дмитриева:
— У него было мало поляков, и он отдал приказ арестовать всех, у кого фамилия оканчивается на «ский». В аппарате острят по поводу того, что если бы вы в это время были на Урале, то могли бы попасть в списки подлежащих аресту.
Кстати, чекиста Фриновского, не имевшего никакого отношения к флоту, Сталин в сентябре 1938 года назначил наркомом военно-морского флота страны. Что это, если не сознательное вредительство? Эту должность Фриновский занимал по апрель 1939-го, когда его сняли, арестовали, осудили в том, что он вместе с Ежовым возглавил антисоветский заговор в НКВД и расстреляли.
Но сейчас не об этом.
Всего, по приведенным в википедии данным, с 25 августа 1937 года по 15 ноября 1938 года было арестовано 143 810 «польских шпионов», из которых более 111 тысяч расстреляно.
Достигла ли цели Сталинская масштабная антишпионская кампания?
Судя по протоколу допроса Бориса Бермана, который Берия передал Сталину для ознакомления – скорее нет, чем да.
Берман был среднестатистическим добросовестным чекистом.
С января 1931 года он под прикрытием должности сотрудника полномочного представительства СССР трудился на благо родины резидентом СССР в Берлине.
В 1933 году был нелегалом в Риме.
Потом трудился в центральном аппарате иностранного отдела НКВД и к 1935 году дорос до должности первого заместителя начальника Иностранного отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР А. А. Слуцкого.
С марта 1937 года — нарком внутренних дел Белорусской ССР и начальник Особого отдела Белорусского военного округа. Входил в Белорусскую республиканскую Особую тройку НКВД. Этот период отмечен вхождением в состав особой тройки, созданной по приказу НКВД СССР от 30.07.1937 № 00447, и активным участием в сталинских репрессиях.
Здесь, в Белоруссии Берман начал расследование в отношении Г. К. Жукова, но тот «отделался» лишь строгим выговором — спасло заступничество С. К. Тимошенко.
Арестован 24 сентября 1938 года, одним из первых по указанию недавно назначенного первого заместителя наркома НКВД СССР Л. П. Берии, как «германский шпион».
Берман, судя по всему, получил от своего Берлинского контакта – некоего офицера связи германской разведки, информацию о сходке в немецком городе Гарц представителей европейских разведок по вопросу координации своей деятельности на территории СССР, состоявшейся в 1938 году.
Чекисты Бериевского набора, творчески доработав полученные Бергманом разведданные, представили их в качестве признания Бермана в шпионаже в пользу Германии.
В этом протокол допроса Бермана похож на протокол допроса Тухачевского, где чекисты Ежовского набора также творчески доработали его соображения в сфере обороны страны.
И там и тут реальные данные от чекистского вымысла отличить нетрудно, «белые нитки» торчат во все стороны.
Окончание следует
