Почему в СССР в 1932-33 годах случился голод, и к каким последствиям он привел? (Первая часть)

Уроки истории. К 90-летию голода 1932-33 годов в Советском Союзе

Пожалуй,  в каждой семье коренных жителей Кубани сохранились воспоминания о  страшных событиях на стыке 1932-33 годов. Как «комсоды» (комитеты  содействия) забирали у людей все съестные припасы до последнего  зернышка, как люди умирали голодной смертью целыми семьями, как везли на  телегах каждый день в братские могилы на кладбищах десятки людей, как  опустели и заросли бурьяном выше человеческого роста улицы станиц и  хуторов…

Моя  бабушка Мария Яковлевна Руженская (урожденная Синицына, по линии матери Гоннова), родившаяся в  станице Хамкетинской Мостовского района, пережила эти события 15-летним  подростком. Она прошла большой жизненный путь и много раз смотрела в  глаза смерти.  Вспоминала, как ее преследовала стая голодных волков,  когда ехала в Лабинск на волах. В войну плюнула в морду полицаю. В ответ  был выстрел… шрам так и остался у нее на лице. Потом всех жителей  станицы Хамкетинской согнали в глубокий яр на расстрел. Требовали выдать  партизан. На руках у нее была моя полугодовалая мама. Спаслись они  тогда чудом. А соседнюю Михизееву поляну спалили тогда дотла вместе со  всеми жителями. Теперь ее называют кубанской Хатынью…

Но  всю свою жизнь она с содроганием вспоминала голодные 1932-33 годы. Как  первым в старом колодце похоронили кормильца-отца. Как потом один за  другим умирали братья и сестры. И больше всего горевала о старших  Василии и Сергее. Как люди умирая, лежали на улице и шепотом просили:  «Хлеба…». Как бежали с матерью на товарняках от голодной смерти в  Ростов-на-Дону, где просили милостыню и ночевали под железнодорожным  мостом через Дон. Потом часто говорила, что не боится никакой смерти,  кроме голода. Голод – это страшно…

Как  же могла произойти такая беда в стране советов, которая по идее была  призвана стоять на страже интересов простого трудового народа? Об этом  мы поговорили с известным исследователем истории доколхозной и колхозной  деревни Дона, Кубани, Ставрополья 1920-30-х гг. доктором  исторических наук, профессором  кафедры истории и культурологии  Донского государственного технического университета г. Ростова-на-Дону  Виталием Александровичем Бондаревым.

Историк Виталий Александрович Бондарев авторитетный специалист на Юге России по истории доколхозной и колхозной деревни Дона, Кубани, Ставрополья 1930-х гг.

Наша справка:

Историк Виталий Александрович Бондарев занимается аграрной историей (историей крестьянства Юга России – Дона, Кубани и Ставрополья)  с 1998 г. после окончания истфака Ростовского государственного педагогического университета. В 2002 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Российское крестьянство в годы Великой Отечественной войны (на материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв)». В 2007 г. состоялась защита докторской диссертации на тему «Российское крестьянство в условиях аграрных преобразований в конце 20 – начале 40-х годов XX века (на материалах Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв)». После защиты докторской расширил хронологию исследований и начал заниматься таким этапом истории южно-российского крестьянства и казачества, как 1920-е годы, период нэпа. 

На данный момент в списке научных публикаций В.А. Бондарева около 250 наименований, из них – 11 монографий (ряд в соавторстве). Последняя монография, посвященная вопросам становления советского аграрного строя и аграрного законодательства (с 1917 г. до конца 1930-х гг.), вышла совсем недавно.

Авторская статья В.А. Бондарева помещена в изданном в 2009 г. в Краснодаре сборнике «Историческая память населения Юга России о голоде 1932 – 1933 г.», научными редакторами и составителями которого являются известные кубанские ученые Н.И. Бондарь и О.М. Матвеев. Это издание – одно из наиболее представительных исследовательских проектов по теме голода 1932 – 1933 гг.в нашем регионе.   

Можно сказать, что, в отличие от советской эпохи, в наше время аграрная история, история колхозной деревни, советского колхозного крестьянства уже «не в моде»: это хорошо заметно по снижению публикационной активности и довольно редким защитам диссертаций по соответствующей проблематике. Поэтому, так сложилось, что В.А. Бондарев  остался одним из немногих на Юге России специалистов по истории доколхозной и колхозной деревни Дона, Кубани, Ставрополья 1930-х гг.   

Вопрос: В 2022 году исполнится 90 лет страшной дате – началу голода  1932 года. И хотя уже практически не осталось в живых очевидцев тех событий, но во многих семьях хранятся истории и воспоминания о том времени.

В советское время тема голода была закрытой. А с 90-х годов 20 века было опубликовано немало воспоминаний, документов и научных работ об этом периоде истории.

Сейчас мы наблюдаем достаточно пеструю картину мнений на этот счет. От полного отрицания голода до обвинений Сталина в намеренной организации голода путем изъятия продовольствия у большей части сельского населения страны. Хотелось бы получить от Вас, как специалиста этого периода истории объективную оценку событий тех лет.

По каким причинам в 1932-33 гг. в СССР произошел голод? Было ли это последствием неурожая? Некоторые исследователи утверждают, что затруднения с продовольствием тогда отмечались во многих странах мира. Так ли это?

В.А. Бондарев: Различие мнений по тем или иным вопросам истории – явление нормальное и, более того, необходимое, принимая во внимание известное выражение о том, что «в споре рождается истина». Другое дело, что дискуссии о голоде 1932 – 1933 гг. часто носят политизированный характер, когда спорщики стремятся не выявить истинные причины и результаты тех трагических событий, а отстоять свою точку зрения даже путем прямых фальсификаций. Отсюда следуют безапелляционные заявления о том, что голод был спланирован специально, что это был «голодомор», направленный либо против крестьянства вообще, либо против отдельных национальных групп деревни (украинцев, немцев и т. д.).

С другой стороны, звучат не менее уверенные высказывания, что голода не было вообще, это все выдумки антисоветской пропаганды, или что он был, но умерло не так уж много людей – в пределах 2,5 млн.

Разумеется, историкам чужда подобная абсолютизация мнений (хотя, надо признать, и среди нашей корпорации встречаются индивиды, забывающие о принципе объективности и из исследователей превращающиеся в пропагандистов).      

Среди причин голода следует выделить три важнейших: это сплошная коллективизация, высокие хлебозаготовительные планы и засуха 1932 г.

Неблагоприятные погодные условия стали одной из наименее существенных причин голода. Засуха не являлась повсеместной и не привела к сильному недороду. Недород был локальным. В частности, он поразил отнюдь не все районы Северо-Кавказского края, в административных границах которого в то время объединялись Дон, Кубань и Ставрополье.

По имеющимся данным, к весне 1933 г. вызванные недородом продовольственные затруднения имели место в 47 зерновых районах края из 75. В том числе, из 34 кубанских районов голодом был поражен 21. Из них «особо неблагополучными» были признаны 11 районов: Армавирский, Ейский, Каневской, Краснодарский, Курганинский, Кореновский, Ново-Александровский, Ново-Покровский, Павловский, Старо-Минской, Тимашевский.

Гораздо более серьезной причиной голода стала аграрная политика сталинского режима, то есть уже упомянутая коллективизация и хлебозаготовки. Ведущий отечественный специалист по проблеме голода 1932 – 1933 гг. – В.В. Кондрашин – обоснованно указывает, что этот голод, впервые в российской истории, был вызван не естественно-природными факторами, не «божьей волей», а волей человеческой, то есть политикой государства. В этом смысле, это был «организованный голод», вызванный субъективно-политическими факторами.

Надо сказать, что коллективизация сельского хозяйства в СССР была объективно обусловленной, необходимой. Мелкие индивидуальные крестьянские хозяйства, доминировавшие в аграрной сфере после великого уравнительного передела 1917 г., в большинстве своем были слабыми и носили натуральный характер. Они не могли дать стране нужного ей количества зерна, которого хватило бы не только на продовольственное обеспечение городов, армии, растущей промышленности, но и на экспорт с целью получения валюты.

С другой стороны, в 1920-хгг. сформировалась группа «культурных хозяев», крестьян-«культурников», которые строили свое хозяйство на использовании новейших приемов земледелия и животноводства, на использовании научных достижений, стремились преодолеть общинный консерватизм. В определенной мере, «культурники» напоминают современных фермеров, это тип самостоятельных, предприимчивых хозяев, способных развивать аграрное производство, заботиться о земле, увеличивать объем выращенной продукции и повышать ее качество.

«Культурники» могли бы стать если не альтернативой колхозам, то, по крайней мере, компенсировать многие недостатки колхозной системы. Однако, для укрепления «культурничества» требовался другой политический режим и немало времени, а ничего этого у страны не было; в любом случае, «культурники» –тема для отдельного разговора.   

Коллективизация предусматривала создание крупных хозяйств, которые были бы обеспечены техникой и агроспециалистами,  смогли бы расширить посевные площади и поднять урожайность. В конце концов, эти задачи были выполнены. В этом смысле, коллективизация – это модернизация сельского хозяйства, а ее позитивные итоги сказываются и сегодня.

Однако, хотя у коллективизации было немало сторонников в деревне (множество сельских бедняков приветствовали колхозы, потому что прожить собственным хозяйством они не могли), среди большинства крестьян она не пользовалась популярностью и потому проводилась «сверху», путем государственного принуждения и прямого насилия.

Одним из методов коллективизации стало «раскулачивание». Вообще, кулаком в российской деревне называли примитивного предпринимателя (так сказать, предпринимателя эпохи «первоначального накопления капитала»), который широко занимался ростовщичеством, обманом собственных односельчан, их эксплуатацией и т. п. Подобных субъектов в деревне презирали и ненавидели, так что у «раскулачивания» имелась социальная база.

Однако, «раскулачивание» как метод коллективизации было направлено не только против настоящих кулаков, но и против действительных или мнимых противников советской власти или колхозов. А такими противниками являлись очень и очень многие крепкие состоятельные крестьяне, которые, соответственно, оказались в числе «раскулаченных». Ликвидация таких крестьянских хозяйств подрывала потенциал аграрного производства в СССР.        
(Продолжение следует …)