Секретарь попросил Сталина перевод на должность хуже. Вождь удивился, но подписал: он не подозревал, что это часть хитрого плана

Так называемый «бывший секретарь Сталина» Борис Бажанов (1900-1982) – личность интересная, и даже уникальная. Благодаря интеллекту и расторопности он сполна воспользовался социальным лифтом, открытым советской властью, уже в 25 лет вошёл в чрезвычайно ограниченный (не более 10-15 лиц) круг, внутри которого принимались ключевые решения и вершилась вся политика страны.

А в 27 лет этот весьма и весьма осведомлённый человек бежал за границу, и обеспечил себе там долгую и безбедную жизнь. Даже последний приют он нашёл не вместе с нищими лидерами белоэмиграции, на пригородном русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа, а на роскошном и пафосном парижском Пер-Лашез (!) – рядом с сильными мира сего, знаменитостями и классиками.

Назвавший себя «личным секретарём Сталина» и выпустивший книгу мемуаров под таким заголовком, Бажанов на самом деле был секретарём Политбюро. Протоколировал заседания и записывал постановления. Однако в кабинет вождя он был, безусловно, вхож, и носителем государственных секретов тоже был. Осведомлённость о творящемся в высших эшелонах власти у него была наивысшая.

Вступив в партию большевиков в 19 лет, этот студент-недоучка в 22 года стал доверенным лицом сперва Кагановича и Молотова, годом позже – знаменитой «тройки» Политбюро ЦК ВКП(б) в составе Зиновьева, Каменева и Сталина, ну а после 25 – доверенным лицом самого вождя!

Многие считают историю такого стремительного возвышения Бажанова нереальной, присочинённой автором мемуаров «ради красного словца». Однако эта история может быть вполне правдивой, т.к. в переломные эпохи подобные взлёты – не такая уж и большая редкость. В 1990-х некоторые личности вообще за считанные месяцы возносились до уровня Советников Президента РФ Ельцина, обладая лишь талантом много выпить и оставаться при этом в достойной форме, в компанейском настроении.

Вот и Бажанов правила игры, царившие в ту эпоху, понял и принял в полной мере, и потому сделал такую стремительную карьеру. Причём в карьере этой есть немало моментов, которые трудно объяснить исключительно лишь личными характеристиками + везением.

Например:

• Юный секретарь Политбюро, оставаясь носителем сверхсекретной и сверхчувствительной информации, пользовался широкой свободой действий, сохранял и поддерживал за пределами Кремля широкий и разноплановый круг общения.
• Будучи носителем высших государственных тайн, несмотря на неодобрение ОГПУ, Борис Бажанов свободно ездил за границу в 1925 году.
• Единственный из приближённых Сталина, Бажанов дважды обращался к нему с просьбой о смене работы – и тот всякий раз шёл навстречу. В то время как остальные секретари и помощники деятелей Кремля покидали назначенную им должность только в случае ареста (Каннер, Поскрёбышев, Власик и т.д.)
• С разрешения Сталина, в августе 1926 г. полностью оставляет работу в Кремле, чтобы сосредоточится на руководстве научно-исследовательским подразделением Наркомата финансов (Конъюнктурным институтом). Причём личный доступ к Сталину и другим деятелям – сохраняются.
• Летом 1927 года Бажанов обращается к Сталину с невероятной, невозможной ни для кого иного просьбой – добровольно перевести его трудиться со столичных высот на «низовую работу» в Туркестан. На очень слабо охраняемую границу с Персией! Ежу понятно, что замышляется побег. Однако Сталин спокойно разрешает. В бескрайнем Туркестане Бажанов выбирает «для охоты» участок отчего-то обязательно возле границы – и чекисты с пограничниками глядят на это сквозь пальцы. Бажанова в Туркестане сопровождал сотрудник ГПУ Аркадий Максимов (Биргер), двоюродный брат Якова Блюмкина, – но он бежит из СССР с ним заодно!

Борис Бажанов.

Персия наводнена советской агентурой. Но беглецы благополучно пересекают её, добираются до Индии (в то время – британской колонии), и с помощью англичан попадают в Европу.

Французская резидентура ГПУ и НКВД странным образом Бажанова не разыскивает. Он живёт в Париже, абсолютно не прячась. Публикует стати о политическом закулисье в СССР, периодически посещает мероприятия белоэмигрантского РОВСа.

Во время войны СССР с Финляндией, правда – создаёт из советских военнопленных прообраз власовской РОА – «Русскую народную армию» (которая не успела принять участия в боевых действиях: война закончилась).

Вступает в партнёрские отношения и с германскими нацистами (Альфредом Розенбергом), однако большую часть времени занимается, по его собственным словам, «наукой и техникой». Хотя трудно поверить, что какая-то «наука и техника» могли прокормить в Париже недоучившегося студента, покинувшего стены Высшего технического училища в далёком 1921-м.

Как объяснить все эти странности?

Есть три основные версии:

3 Борис Бажанов на самом деле из СССР не убегал. Он просто сменил место и род службы, сделавшись законспирированным сотрудником советской заграничной резидентуры.

Правда, даже по прошествии многих лет фамилия бывшего секретаря Политбюро в рассекреченных документах КГБ / ФСБ так и фигурирует в списке перебежчиков, изменников и предателей.

2 Борис Бажанов являлся агентом разведки иностранной – скорее всего, британской, поскольку в ту пору сопоставимых по мощи противников на «невидимом фронте» у нас не имелось.

Правда, Франция для жизни британского шпиона – место не лучшее: до 1940 года агенты НКВД в Париже могли бы организовать его устранение. Убили же они сына Троцкого Льва Седова, или похитили же генералов РОВС Кутепова и Миллера. А после германской оккупации вообще сомнительно, чтобы британский мог спокойно и припеваючи жить во французской столице.

После перестройки книга Бажанова вышла и в России..

1 Борис Бажанов являлся агентом наднациональных финансовых структур США, заинтересованных в установлении контроля над оказавшимися после революции без прежнего хозяина зарубежными активами Российской Империи.

Депонированный в нейтральной Швейцарии царский фонд предназначался для осуществления задуманной, но так и не состоявшейся «царской индустриализации», с одновременным выкупом у иностранных владельцев контроля за русской промышленностью, страховым и банковским секторами.

Этот фонд, оказавшийся после убийства семьи Николая II «бесхозным», был жирным и лакомым куском. Это были не просто большие деньги, а по сути единственные после Первой мировой войны свободные от долговых обременений финансовые активы мирового масштаба. Тот, кто возьмёт их под свой контроль, получает ключи к глобальной финансовой власти, заключающейся в праве на эмиссию всемирной валюты при концентрации в руках у эмитента всемирных же долгов.

В итоге этот фонд к концу 1920-х перешёл под контроль американских банков. Провернуть подобного рода трансфер при наличии дееспособных европейских конкурентов, на более чем зыбких юридических основаниях являлось делом в высшей степени деликатным и рискованным.

А поскольку вопросы подобного рода в газетах и на партийных съездах не обсуждаются, требовался умный и незаметный осведомитель и посредник. Которым, возможно, и стал Борис Бажанов.

Возможно, в Кремле осознали, что переиграть американцев и забрать царские деньги целиком не получится, поэтому пошли на сделку с ними.

И именно начиная с 1927 года в Советскую Россию нарастающим потоком начали поступать товарные кредиты, профинансированные банками США, – бесконечные пароходы станков, машин, целые заводы, возводимые «под ключ» американскими инженерами и рабочими по планам советской индустриализации. Всё это – задолго до установления с Америкой дипломатических отношений (в конце 1933 года)!

За рубежом Бажанов выпускал свою книгу несколько раз, дополняя её новыми воспоминаниями, которые в более ранних изданиях «воздерживался оглашать, чтобы они не повредили другим людям». Фото в свободном доступе.

Возможно, это были отступные, выплаченные «мировой финансовой закулисой» за присвоения прав на царский фонд и, надо полагать, ещё ряд других аналогичных активов, операции с которыми уже в скором времени принесут банкам США невиданную ранее власть над миром.

Третья версия мне кажется наиболее интересной. К сожалению, всей правды мы никогда так и не узнаем.

Нет лишь сомнений в том, что Борис Бажанов все проведённые на чужбине оставшиеся 54 года жил как весьма и весьма обеспеченный человек. Но, что интересно, общаться он предпочитал со стареющими в изгнании белоэмигрантами – с навсегда потерявшими и власть, и деньги, и Родину, и всё остальное…