Как на самом деле заключался Брестский мир (Продолжение )

…Размещение и питание многочисленных миссий (в общем более 400 человек) представляло, естественно, некоторые трудности. Однако опытные квартирьеры и заведующие офицерскими столовыми справились с этим. В прежнем русском театре, который сохранился почти в порядке, был устроен зал для заседаний, предоставлявший достаточно места. Для переговоров в более тесном кругу в нашем распоряжении был меньший зал, в котором мы раньше вели переговоры о перемирии.

Здание на Кобринском укреплении Брестской крепости, в котором начались переговоры о перемирии между большевиками и странами Четверного союза

А вот как описывает начало переговоров в Бресте глава австро-венгерской делегации граф О.Чернин.

20 декабря 1917 г.

В пять часов с минутами мы прибыли в Брест. На вокзале нас встретил начальник генерального штаба командующего восточным фронтом, генерал Гофман, и около десяти человек его свиты, затем посол фон-Розенберг и Мерей со своим штатом. Я поздоровался с ними на перроне, а затем, когда мы все обменялись несколькими словами, Мерей вошёл со мной в вагон, чтобы рассказать о событиях последних дней. В общем, Мерей считает положение довольно благоприятным и думает, что если не произойдёт непредвиденных обстоятельств, то нам, может быть, удастся довольно скоро уехать отсюда с пальмовыми ветвями мира.

В шесть часов я поехал с визитом к генералу Гофману и узнал от него интересные подробности относительно психологии русских уполномоченных и существа перемирия, столь счастливо заключённого ими. Я вынес впечатление, что у генерала много знания дела, энергии, ловкости и спокойствия, а также и чисто прусской грубости и, что все эти свойства, взятые вместе, дали ему возможность склонить русских к очень благоприятному для нас перемирию, несмотря на все оказанное ими вначале сопротивление. Затем, как это и было условлено, через некоторое время пришёл принц Леопольд Баварский, и у меня с ним был короткий незначительный разговор.

После этого мы пошли обедать. За столом присутствовало около сотни офицеров штаба командующего восточным фронтом. Обед этот являл собой зрелище весьма достопримечательное. Председательствовал принц Баварский. Рядом с принцем сидел глава русской делегации Иоффе. Он только недавно был возвращен из Сибири. За ним генералы и остальные делегаты. Помимо вышеупомянутого Иоффе, самой любопытной фигурой делегации является зять русского министра иностранных дел Троцкого – Каменев. Он также выпущен из тюрьмы благодаря революции, и теперь играет выдающуюся роль.

Третьим лицом является госпожа Биценко, женщина, имеющая за собой богатое прошлое. Она жена мелкого чиновника, сама она смолоду примкнула к революционному движению. Двенадцать лет тому назад, она убила генерала Сахарова, губернатора какой-то русской губернии, приговорённого социалистами к смерти за его энергичную деятельность. Она подошла к генералу с прошением, а под передником спрятала револьвер. Когда генерал стал читать прошение, она выпустила ему в живот четыре пули и убила его на месте. За это она попала в Сибирь, где и провела двенадцать лет, отчасти в одиночном заключении, а отчасти отбывая более мягкое наказание. Её также освободила лишь революция.

Эта замечательная женщина, научившаяся в Сибири французскому и немецкому настолько, что может читать, хотя и не говорит на этих языках, потому что не знает, как произносятся слова, является типичной представительницей русского более образованного пролетариата. Она необыкновенно тиха и замкнута; около губ у неё какая-то чёрточка, выражающая необыкновенную решительность; а глаза её иногда вспыхивают страстным пламенем. Она, по-видимому, совершенно безразлична ко всему происходящему вокруг неё. Лишь когда речь заходит о великих принципах международной революции, она сразу пробуждается, весь облик её меняется, и она напоминает хищного зверя, внезапно заметившего добычу и устремившегося на неё…

Заседание делегаций на переговорах в Бресте

5 января 1918 г

Утром в семь часов несколько членов нашей делегации и я с принцем Леопольдом Баварским отправились на охоту. Мы проехали от двадцати до тридцати миль по железной дороге, а затем в открытых автомобилях углубились в чудесный заповедный лес, тянущийся на протяжении 200-300 квадратных километров. Погода очень холодная, но отличная, много снега и приятное общество. Сама охота оказалась никуда негодной. Один из адъютантов принца уложил одного кабана, другой пристрелил двух зайцев, вот и все. Вернулись в шесть часов вечера…

8 января 1918 г

Ночью прибыл турецкий великий визирь Талаат-паша. Он только что был у меня. Он по-видимому безусловно стоит за то, чтобы заключить мир, но если дело дойдёт до конфликта с Германией, то он, кажется, намерен выдвигать меня, а сам оставаться на заднем плане. Талаат-паша один из наиболее даровитых и, пожалуй, самый энергичный турецкий деятель.

До революции он был мелким телеграфным чиновником, кроме того членом революционного комитета. В качестве такового, он перехватил правительственную телеграмму, показывавшую, что замыслы революционеров раскрыты, и если не будет тотчас же приступлено к действию, то игра проиграна. Он утаил телеграмму, предупредил революционный комитет и убедил его немедленно раскрыть свои карты. Все удалось: султан был свергнут, и Талаат стал министром внутренних дел. Со своей стороны он стал с железной энергией бороться против реакции. Позднее он стал великим визирём и вместе с Энвером-пашей воплотил в себе всю энергию и мощь Турции…

Секретарь советской делегации Карахан телеграфирует из Бреста в Петроград

В ходе переговоров Германия намеревалась отторгнуть от России её западные регионы. Для этого германское руководство в своих интересах планировало использовать право народов на самоопределение. Тактику германской делегации сформулировал статс-секретарь МИД Германии фон Кюльман:

“Метод в отношении России: право на самоопределение. Мы должны иметь возможность сказать, что имеются заявления народов, входящих в состав России, что они хотят быть с Западом. В настоящее время мы больше не в силах вести альтернативную политику. Мы должны теперь проводить следующую тактику: право наций на самоопределение”.

В качестве основы мирных переговоров советская делегация предложила свои условия, первым из которых было не допущение никаких насильственных присоединений захваченных во время войны территорий. Германия и её союзники заявили о своём принципиальном согласии с советскими условиями мира.

При этом Кюльман заявил, что

“предложения русской делегации могли бы быть осуществлены лишь в том случае, если бы все причастные к войне державы, без исключения и без оговорок, в определённый срок, обязались точнейшим образом соблюдать общие для всех народов условия”.

В ответ советская делегация заявила, что присоединение стран Четверного союза к советским условиям даёт возможность приступить к переговорам о всеобщем мире между всеми воюющими державами. Ввиду этого советская делегация потребовала десятидневного перерыва, чтобы доложить правительству о создавшейся обстановке.

Члены советской делегации выехали для консультаций в Петроград. Поскольку другие воюющие государства не согласились участвовать в мирных переговорах, то советская сторона приняла решение затягивать мирные переговоры как можно дольше в надежде на скорую революцию в самой Германии.

Тактику переговоров сформулировал Ленин: “…держимся до германского ультиматума, потом – сдаем…”.

По настоянию Ленина Л. Троцкий, как “затягиватель переговоров”, отправился в Брест.

Офицеры штаба Гинденбурга встречают на перроне Бреста прибывшую делегацию РСФСР в начале 1918 года

9 января 1918 г. начался второй этап переговоров о мире. Вот как пишет об этом этапе Троцкий в своих мемуарах.

Первую советскую делегацию, которую возглавлял Иоффе, в Бресте охаживали со всех сторон. Баварский принц Леопольд принимал их, как своих “гостей”. Обедали и ужинали все делегации вместе. Генерал Гофман, должно быть, не без интереса смотрел на товарищ Биценко, которая некогда убила генерала Сахарова. Немцы рассаживались вперемежку с нашими и старались “дружески” выудить, что им было нужно. В состав первой делегации входили рабочий, крестьянин и солдат. Это были случайные фигуры, мало подготовленные к таким козням. Старика крестьянина за обедом даже слегка подпаивали…

…В качестве председателя советской делегации я решил резко оборвать фамильярные отношения, незаметно сложившиеся в первый период. Через наших военных я дал понять, что не намерен представляться баварскому принцу. Это было принято к сведению. Я потребовал раздельных обедов и ужинов, сославшись на то, что нам во время перерывов необходимо совещаться. И это было принято молчаливо. Фальшиводружественные отношения сменились сухо-официальными. Это было тем более своевременно, что от академических прелиминариев надо было переходить к конкретным вопросам мирного договора.