Альфред Розенберг – русский архитектор, ставший главным идеологом Третьего рейха (Окончание )
Рейхсминистр Восточных территорий
Многие высокопоставленные функционеры НСДАП так или иначе пережили увлечение Россией в донацистский период, например, Гиммлер и Геббельс. Но у главного философа Третьего рейха было перед ними огромное преимущество – он там родился и прожил добрую половину сознательной жизни. Потому кто, как ни Розенберг, был способен возглавить оккупационные органы власти на территории СССР.
Меня вызвал фюрер и сказал: “настал ваш час, Розенберг… – написал Альфред Розенберг в своем дневнике.
Весной 1941 года Адольф Гитлер захотел, чтобы именно Розенберг взял на себя руководство всеми восточными территориями, которые будут захвачены вермахтом в военном походе против Советского Союза.
Главная цель оккупационной политики, по мнению Розенберга, это разделение огромной территории СССР на отдельные, несвязанные между собой, административные единицы – рейхскомиссариаты. Планировалось создать рейхскомиссариаты “Остланд” (центр — Рига), включавший территорию прибалтийских республик и Белоруссии; “Украина” (центр — Ровно), включавший в основном территорию Украины, за исключением нескольких областей Западной Украины, вошедших в состав польского генерал-губернаторства, а также часть белорусских областей: юг Брестской области, почти вся Гомельская и часть Пинской и Полесской областей. А также рейхскомиссариаты “Кавказ” (центр — Тбилиси); “Московия” (Центральная Россия до Урала); “Туркестан” (территория Средней Азии).
Украине и украинскому национализму Альфред Розенберг отводил особую роль. Еще в “Мифе…” он писал: чтобы разрушить Советское государство достаточно поджечь лишь некоторые участки Украины. Он полагал, что надо всеми силами способствовать не только её отделению, но и переманиванию на свою сторону в качестве буферного марионеточного государства.
Суровая правда войны позволила создать лишь два рейхскомиссариата: Остланд и Украина. При этом Гитлер вскоре отказался от реализации плана с украинскими националистами, многие из которых пытались вести себя слишком независимо, требовали помощи, но отказывались подчиняться. В результате чего часть из них оказались в застенках.
И вновь Альфред Розенберг попал в двойственной положение, выйти из которого не мог. С одной стороны он возглавлял Имперское министерство оккупированных восточных территорий, с другой – реальная власть на местах принадлежала Вермахту и ведомствам РСХА (Главное управление имперской безопасности). Даже формально подчинённые ему рейхскомиссары были самостоятельными фигурами, назначаемыми Гитлером и зачастую де-факто ему не подчинялись. Имперский комиссар Украины Эрих Кох общался с фюрером напрямую, как и контролировавший Остланд Генрих Лозе. Генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе, подчинявшийся Лозе, связывался с Берлином и вовсе не ставя никого в известность: ни Лозе, ни Розенберга.
Хаос в вверенном Альфреду Розенбергу ведомстве царил колоссальный. Он пытался удержать в руках бразды правления, но с каждым днем терял свои компетенции.
Единственное, что хорошо получилось у Розенберга на посту Министра оккупированных восточных территорий, так это “спасение” художественных и культурных ценностей от варварского влияния русских. Им был организован оперативный штаб, руководивший специально созданными зондеркомандами. Имея особый мандат, они входили на территории вслед за войсками Вермахта и конфисковывали ценные вещи для последующего вывоза в Германию.
Предметы церковной утвари и обихода, иконы, древние книги, летописи, картины, работы известных скульпторов и ювелиров – всё подлежало “спасению”, и многое не найдено по сей день.
При этом вывозились не просто ценности. Альфред Розенберг объявил настоящую войну православию, оказавшемуся цементирующей силой даже в сталинской России. А родившийся в Российской Империи Розенберг считал себя апостолом новой прогрессивной религии:
…сегодня мир пробуждается к новой вере – к мифу крови! Нордическая кровь составляет ту тайну, которая выше и больше старых святынь, – писал он в своем фундаментальном труде.
И казалось бы всё этому благоволило. Объявив религию опиумом народа, большевики начали с ней непримиримую борьбу. К моменту нападения фашистской Германии на СССР в Русской православной церкви осталось на свободе только три епископа, остальные были либо под арестом, либо уничтожены. Потому нацисты рассчитывали привлечь и церковь, и часть населения на свою сторону, позволив сотворить сладкую месть, что казалось вполне естественным.
Но 22 июня 1941 года глава РПЦ митрополит Сергий Страгородский написал послание к пастырям и верующим Русской православной церкви, благословив всех, кто решился отправиться на фронт:
Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.
Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им и по плоти и по вере…
Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины.
Господь нам дарует победу.
На оккупированных территориях СССР фашисты целенаправленно открывали храмы и разрешали проводить богослужения. Однако это не вызывало любви к новой власти у местного населения, что казалось немыслимым. Но только на первый взгляд…
Еще в 1937 году в СССР была проведена перепись населения, одним из вопросов которой по личному распоряжению Сталина стал вопрос об отношении к вере. И несмотря на гонения, которым подвергалась в те годы церковь, более 50% граждан Советского Союза старше 16 лет открыто признались в принадлежности к православию.
И Альфреду Розенбергу надлежало каленым железом выжечь православную веру из людей низшей расы, чтобы сломить жесточайшее сопротивление. Уникальные сокровища, конфискованные в монастырях, спешно вывозились не просто так.
Достаточно уничтожить памятники народа, чтобы он уже во втором поколении перестал существовать… – писал Розенберг.
И активно придерживался заданного курса. Пока всё не пошло прахом.
Когда исход войны был уже предрешен, Альфред Розенберг не стеснялся говорить о том, что нацистский “поход на Восток” оказался загублен постоянным вмешательством в восточную политику некомпетентных людей типа Бормана, Гиммлера и Геринга или откровенных “политических болванов” вроде Коха, а также непрекращающимися интригами различных ведомств и чиновников за влияние на Гитлера. Принимай решения он, развитие истории могло бы пойти по иному пути.
Но весной 1945-го иного пути уже не осталось. Понимая, что расплата за содеянное неминуемо приближается, Розенберг предусмотрительно перебрался из Берлина во Фленсбург, который по-всему должен был перейти под контроль англичан. Перед английской Короной он был чист, так что у Лондона не должно было возникнуть особых претензий.
Потому бежать он не стал и 19 мая спокойно сдался британцам, рассчитывая снискать полной прощение.
Трибунал стал для Альфреда Розенберга шоком…
Конец философа. Но не философии?
Он считался главным философом и идеологом Третьего Рейха, но в Нюрнберге оказался самым бесцветным подсудимым, напрочь лишенным харизмы. Несмотря на то, что держался уверенно и даже вызывающе. Выпячивал своё знание России и русского языка, поправляя переводчика. Он действительно считал, что оказался на скамье подсудимых среди соратников по партии, совершавших военные преступления, совершенно случайно.
Он – только философ, но не солдат. Мессия, несущий свет знаний темному миру. Он не командовал войсками и не принимал прямого участия в геноциде народов. Он старался убедить суд, что всегда стремился относиться гуманно к населению оккупированных территорий, и его руки не перепачканы кровью невинных жертв.
Но даже на суде судьба издевалась над ним. Даже здесь, в зале Нюрнбергского трибунала, Альфред Розенберг оказался белой вороной. Несмотря на тяжесть предъявленных обвинений, он стал посмешищем для окружающих. И всё благодаря собственному защитнику.
Адвокат Тома стоял на трибуне и предъявлял суду документы в защиту своего подопечного. Помощник последовательно передавал ему бумагу за бумагой, пока в его руках не оказался экземпляр книги “Миф ХХ века”. Забыв в запале отключить микрофон, Тома гневно выпалил, обращаясь к ассистенту:
Зачем вы суёте мне эту д@рьмо?!
Хохотали все: подсудимые, судьи, обвинители и даже охрана.
Розенберг мнил себя писателем, отрицая, что слово способно убивать не хуже пистолета. Особенно когда за словом стоят миллионы вооруженных солдат и карателей, проводящих “цивилизаторскую” работу.
Но Трибунал посчитал иначе. Альфред Розенберг занимался идеологией, оправдывающей геноцид и массовые репрессии. Его признали виновным по всем четырем инкриминированным ему статьям: организация заговора с целью совершения преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности, инициирование и ведение агрессивной войны. Потому приговор мог быть только один. Смертная казнь!
Ошарашенный решением суда, Альфред Розенберг впал в уныние. В истории он так и остался единственным подсудимым Нюрнберга, который отказался от последнего слова.
16 октября 1946 года приговор был приведен в исполнение.
Многие историки считают Альфреда Розенберга неудачником, совершавшим один ошибочный поступок за другим. Но переоценить вклад дипломированного архитектора, окончившего в 1918 году МВТУ в Москве, в построение архитектуры мирового нацизма невозможно.
21 ноября 2010 года в Германии прошло торжественное открытие музея Нюрнбергского процесса, расположившегося в том же здании, где судили нацистских преступников.
