150 лет Виктору Чернову

Виктор Чернов (1873—1952)

7 декабря (25 ноября) исполнилось 150 лет со дня рождения Виктора Чернова (1873—1952) — лидера и главного теоретика партии эсеров (социалистов-революционеров), председателя Всероссийского Учредительного Собрания 1918 года. Некоторые факты о нём и его партии:

1. Вот все эти впечатляющие взрывы, выстрелы, покушения и убийства царских сановников происходили от имени партии, которую возглавлял Виктор Михайлович.

15 (2) апреля 1902 года. Студент-эсер Степан Балмашев стреляет в министра внутренних дел России Дмитрия Сипягина

28 (15) июля 1904 года. Взрыв бомбы эсера Егора Сазонова, унёсшей жизнь министра внутренних дел Вячеслава Плеве

17 (4) февраля 1905 года. Взрыв бомбы эсера Ивана Каляева, унёсшей жизнь великого князя Сергея Александровича

2. Стоит ли удивляться, что после Февраля 1917 года в партию таких отчаянных людей вступил ни много, ни мало — целый миллион человек! Для сравнения: ВКП(б) достигла такой численности только к самому концу 1920-х годов. А тут… тихие до того дня и законопослушные обыватели стремились побыстрее приобщиться к кругу отчаянных сорвиголов, какими прослыли эсеры, с дымящейся бомбой в одной руке и револьвером в другой.

Открытка Владимира Табурина из серии «Дети-политики». Социал-революционер. 1917 год

И вот в этот вроде бы триумфальный для них момент истории Чернов и его соратники оказались, мягко говоря, не на высоте. Он к этому времени вошёл во Временное правительство, возглавил министерство земледелия. Его одобрительно прозвали в народе «селянским министром». Позднее В.И. Ленин писал: «Прошло семь месяцев революции. Народ бесчисленное количество раз выражал своё доверие эсерам, давал им большинство на выборах, говорил партии эсеров: веди нас, мы вручаем тебе руководство!». Но… эсеры так и не решились порвать с либералами и взять власть в свои руки.

3-4 (16-17 по новому стилю) июля 1917 года в Петрограде вспыхнули волнения против Временного правительства. Солдаты и рабочие потребовали от социалистов взять всю власть в свои руки, перестать делиться ею с либералами («буржуазией»). И самая, пожалуй, красочная сценка разыгралась вокруг Виктора Чернова. «Товарища министра» окружила возмущённая толпа, причём какой-то дюжий рабочий подносил к лицу министра-социалиста увесистый кулак и с негодованием кричал: «Принимай власть, сукин сын, коли дают!»

«На министре был изорван пиджак», — отмечала газета «Речь». Освободил «селянского министра» из народного плена Лев Троцкий. Сначала он попытался утихомирить толпу и обратился к самому буйному из матросов:
— Дай мне руку, товарищ! Дай руку, брат мой!..
Матрос упрямо отводил свою руку в сторону… Когда волнение немного стихло, Троцкий громогласно задал толпе вопрос:
— Кто за насилие над Черновым, пусть поднимет руку?
Таковых не оказалось.
— Товарищ Чернов, вы свободны, — торжественно заключил Троцкий и сам, за руку, отвёл министра обратно во дворец.

Павел Соколов-Скаля (1899—1961). Июльская демонстрация в Петрограде в 1917 году. 1939

Лев Троцкий

3. Следующий раз в самом эпицентре российской истории Виктору Чернову суждено было ненадолго оказаться 5 (18) января 1918 года. И опять в пассивной, страдательной роли. Несмотря на его должность — председатель Всероссийского Учредительного Собрания! В этой роли ему довелось выслушать действительно историческую фразу матроса-анархиста Анатолия Железнякова: «Караул устал!».
Вот вполне достоверный с точки зрения фактической обстановки рисунок этой сценки, правда, изображённой очень издалека:

Большой красной тканью закрыт огромный портрет императора Николая II, украшавший этот зал в Таврическом дворце, где до Февраля 1917 года заседала Государственная Дума. Зал уже наводнён матросами, один из которых ведёт диалог с председателем. В официальной стенограмме Учредиловки, выпущенной её руководством, этот исторический обмен репликами отражён так:

«Гражданин матрос. Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал. (Голоса: Нам не нужно караула!)
Председатель. Какую инструкцию? От кого?
Гражданин матрос. Я являюсь начальником охраны Таврического дворца, имею инструкцию от комиссара Дыбенко.

Председатель. Все члены Учредительного собрания также очень устали, но никакая усталость не может прервать оглашения того земельного закона, которого ждет Россия. (Страшный шум. Крики: Довольно, довольно!) Учредительное собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила! (Шум, голоса: Долой Чернова!)
Гражданин матрос: Я прошу немедленно покинуть зал заседания…»

Учредительное Собрание (отрывок из фильма «Выборгская сторона»)

4. И, наконец, последний раз своё слово в русской истории Виктор Михайлович сказал уже как один из лидеров Комуча — Комитета защиты Учредительного Собрания, созданного депутатами-эсерами в Самаре. Комучевцы сражались с большевиками, и сражались очень жестоко, вопреки тому, что можно подумать о близости тех и других «социалистов». В истории такая мнимая «близость» не работает от слова «совсем».
Из очерка большевички Ларисы Рейснер о сражениях под Свияжском в августе 1918 года, когда против большевиков действовала, по её ироническому выражению, «помесь мамелюков с Учредительным Собранием»:

«Савинков, Каппель и [эсер] Фортунатов, во главе значительного отряда предприняли отчаянный рейс на соседнюю со Свияжском станцию, целью которого было овладение Свияжском и мостом через Волгу. Налёт был выполнен блестяще; сделав глубочайший обход, белые неожиданно обрушились на станцию Шихраны, расстреляли её, овладели станционными зданиями, перерезали связь с остальной линией и сожгли стоявший на полотне поезд со снарядами. Защищавший Шихраны малочисленный заслон был поголовно вырезан.

Мало того, переловили и уничтожили всё живое, населявшее полустанок. Мне пришлось видеть Шихраны через несколько часов после набега. Всё носило черты того, совершенно бессмысленного, погромного насилия, которым отмечены все победы этих господ, никогда не чувствовавших себя хозяевами, будущими гражданами случайно и не надолго захваченных областей. Во дворе валялась зверски убитая (именно убитая, а не зарезанная) корова, курятник был полон нелепо перебитых кур. С колодцем, небольшим огородом, водокачкой и жилыми помещениями было поступлено так, как если бы это были пойманные люди, и притом большевики.

Из всего были выпущены кишки. Животные валялись выпотрошенные, безобразно мёртвые. Рядом с этой исковерканностью всего, что было ранее человеческим посёлком, неописуемая, непроизносимая смерть нескольких, застигнутых врасплох, железнодорожных служащих и красноармейцев казалась совершенно естественной. Только у Гойи в его иллюстрациях Испанского похода и Гверильи можно найти подобную гармонию деревьев, согнутых на сторону тёмным ветром и тяжестью повешенных, придорожной пыли, крови и камней».