Забытый отец советского хоккея: Егоров ставил тактику сборной, был чемпионом с футбольным «Спартаком» и катал договорняк перед Сталиным
Владимир Кузьмич Егоров
«Отцом советского хоккея» во всем мире сегодня бесповоротно и без генетической экспертизы признан великий Тарасов. В эти юбилейные декабрьские дни на экранах российских телевизоров часто мелькают – словно артисты на новогодних елках – одни и те же кадры черно-белой хроники. Тарасов – всюду, на всех каналах. Реже – Всеволод Бобров, еще меньше – Аркадий Иванович Чернышев. Про Владимира Кузьмича Егорова, кажется, не вспомнил никто.
Году в 1967-м, когда сборная СССР отпраздновала 20-летие советского хоккея пятой подряд победой на чемпионате мира, еще никто не догадывался, что вскоре Тарасов будет объявлен основоположником советской школы хоккея, а Чернышев получит при нем второстепенную – как Фридрих Энгельс при Карле Марксе – роль сподвижника или подручного. Тогда еще живы были свидетели, те, кто знал, как обстояло дело.
К декабрю 1946 года, когда будут сыграны первые матчи чемпионата СССР по хоккею, Тарасову 28 лет, он начинающий тренер футбольной и хоккейной команды ВВС. Чернышеву – 32, ему, ветерану и одному из лидеров довоенного «Динамо» по хоккею с мячом, поручено сформировать команду по новому – канадскому – хоккею.
Егорову уже 35. «Википедия» (и ее слепые перепечатки) до сих пор считает, что правый полузащитник Владимир Егоров еще в 1928 году был впервые включен в список лучших футболистов СССР, а в 1930-м – даже под первым на своей позиции номером, но это ошибка, путаница с другим Егоровым. В эти годы юный Володя Егоров еще жил в Саратове, работал токарем и играл за сборную города по футболу, не самую сильную даже в Поволжье.
Родился Владимир Егоров 12 сентября (25-го по новому стилю) 1911 года в Саратове в рабочей семье, жившей на Астраханской улице в доме № 13, что неподалеку от локомотивного депо и товарной станции, ныне известной как Саратов-2. Это соседство и определило его первый профессиональный выбор. Сначала он учился в шестилетней школе при железной дороге, потом в училище на токаря и в 1927 году, в 16 лет, пошел работать по специальности.
Поблизости был и Городской парк, на краю которого стояло здание Мариинского института благородных девиц с храмом Марии Магдалины. После революции девиц разогнали, яко блудниц, а вместо института новая власть обустроила здесь Дом труда и просвещения, вскоре переименованный в Клуб железнодорожников имени Карла Либкнехта (сейчас общеобразовательная школа № 95, современный адрес: 2-я Садовая, 23). В позднем интервью Егоров рассказывал, что все свое свободное время он проводил там: «Был кинозал, летняя площадка в саду, рядом находилось футбольное поле». В команде Клуба железнодорожников – одной из лучших в городе на рубеже 1920-х и 1930-х годов – он и начал свою футбольную карьеру.
«Летом 1932 года домой на каникулы приехали наши саратовские гимнасты Антонов и Ильин, учившиеся в Московском институте физкультуры. В один из вечеров, которые мы вместе проводили в саду у клуба, они и уговорили меня поехать на учебу в Москву. Так как семилетки у нас не было, пошел учиться на подготовительный курс. После его окончания поступил на первый курс института», – вспоминал Егоров.
«Кристальные люди». Справка. В том же году из Саратова в Московский институт физкультуры перебрался и одногодок Егорова Борис Митрофанович Михайлов (1911–1991), с которым они дружили всю жизнь. На последнем курсе Михайлова перевели на «командирский» факультет, и вся его дальнейшая карьера была связана с армией. В составе команды ЦДКА по хоккею с мячом он по два раза побеждал в Кубке СССР и чемпионате Москвы. С конца 1930-х годов Михайлов работал преподавателем, а потом начальником кафедры (1945–1961) отделения физподготовки Военной академии механизации и моторизации РККА.
Участник Великой Отечественной войны. Кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды. Судья республиканской категории по футболу. Судья международной категории по хоккею с мячом. Михайлов возглавлял советский хоккей с мячом сначала в ранге председателя комитета во Всесоюзной секции хоккея (1952–1957), затем председателя Федерации (1957–1959). Вице-президент Международной федерации хоккея с мячом (1957–1961). Председатель Федерации хоккея с мячом РСФСР (1968–1987).
В футбольной Москве второй половины 1930-х, где гремели имена братьев Старостиных и Сергея Ильина, Михаила Якушина и Григория Федотова, саратовец Владимир Егоров не стал большой знаменитостью. По свидетельству очевидцев, это был скоростной, с неплохим ударом полузащитник-трудяга. Как бы сейчас сказали, «проделывал огромный объем работы на поле». И все же его имя навсегда осталось в истории советского, а не только саратовского футбола.
Во-первых, на исходе карьеры он получил звание заслуженного мастера спорта. Значок ему вручили по сумме достижений в футболе и хоккее с мячом в 1947-м – на год раньше, чем Аркадию Чернышеву и Всеволоду Боброву, на два – чем Анатолию Тарасову.
А во-вторых, Владимир Егоров был в составе московского «Спартака», выигравшего в 1936-м первые в истории клуба золотые медали чемпионата СССР.
(Следующим выходцем из Саратова, кто победит в чемпионате страны по футболу, и тоже, кстати, в составе «Спартака», станет Виктор Папаев – спустя ровно 33 летописных года после Егорова.)
Незадолго до смерти – он умер в Москве 9 июня 1996 года – Егоров рассказывал в интервью саратовскому краеведу и историку спорта Александру Матюшкину: «В спортивном клубе Института физкультуры были сильные команды по футболу и русскому хоккею. Мы играли удачно на первенство Москвы в 1-й группе. В «Спартак» же я попал так. В 1934 году сборная страны готовилась к ответственному международному матчу против турков. Тренировал сборную Михаил Степанович Козлов – заведующий кафедрой спортивных игр нашего института. Он и устроил товарищескую встречу команды института со сборной страны. Игра проходила на стадионе Юных пионеров и закончилась сенсационной победой студентов. После той игры я и получил приглашение спартаковцев, но пришел к ним лишь зимой 1936 года».
Что в сборной, что в «Спартаке» на правом краю полузащиты тогда играл легендарный Станислав Леута – в давней и хорошо сыгранной связке с Андреем и Николаем Старостиными, так что молодому саратовцу, еще продолжавшему учиться в институте, редко удавалось пробиться в основной состав. Егоров сыграл один матч за «Спартак» в первых двух чемпионатах СССР (они оба были разыграны в течение 1936 года) и еще три на Кубок, но чаще выступал за дубль.
1936 год. Московский «Спартак». В верхнем ряду крайний слева Владимир Егоров, рядом с ним Андрей Старостин
Тем летом Егоров снова попал в историю. 6 июля 1936 года на Красной площади прошел грандиозный физкультурный парад, 75 тысяч молодых людей со всей страны прошли перед трибуной Мавзолея, демонстрируя Сталину, «лучшему другу физкультурников», мощь и разнообразие видов советского спорта.
А московскому «Спартаку» во время парада было доверено представить вождю футбол, разыграв перед ним показательный матч. Красную площадь для этого застелили войлочным покрытием, которое спартаковцы сами сшивали несколько ночей подряд. Сыграть предстояло между собой первому и дублирующему составам «Спартака». Андрей Петрович Старостин вспоминал: «У матча был свой сценарий. Голы были расписаны заранее: через себя, с углового головой, с пенальти. Игра закончилась со счетом 4:3 в пользу основного состава. Вождю игра понравилась».
Одним из участников этого спектакля, когда Сталин впервые увидел и признал футбол, был Егоров.
В марте 1937 года Егоров закончил учебу в институте (ныне это РГУФК) и получил, как тогда было принято, распределение – в Киевский техникум физкультуры, преподавателем.
«Оттуда, – вспоминал Егоров, – меня призвали в ЦДКА, и 1937 год я играл за армейцев и в футбол, и в хоккей с мячом. Когда вернулся в Киев, то с удивлением обнаружил свои документы не в техникуме, а в ЦС «Динамо». Меня зачислили в команду мастеров киевского «Динамо». Там я провел сезон 1938 года, но, поскольку квартиру не давали, я подал документы в Московский институт физкультуры на должность преподавателя кафедры спортигр».
Вернувшись в Москву, Егоров принял приглашение от «Крыльев Советов». Эта столичная команда (летом – по футболу, зимой – по хоккею с мячом) была на хорошем обеспечении от авиационного завода имени Фрунзе – квартиру Егорову дали сразу. В 1939-м он победит с «Крыльями» в группе «Б» чемпионата СССР по футболу, а в 1940-м займет почетное девятое место в высшем дивизионе, опередив, например, ленинградский «Зенит», московское «Торпедо» и сталинский «Стахановец» (в будущем донецкий «Шахтер»).
В интернете сейчас можно найти лишь несколько кратких статей-справок о Владимире Кузьмиче Егорове, одна из них называется «Дедал, построивший «Крылья». Возможно, автор того и не хотел, но заголовок у него вышел пророческим: Икар, сын легендарного греческого инженера и изобретателя Дедала, погиб в полете, когда слишком опасно приблизился к солнцу и его крылья сгорели.
Произошло это так.
Осенью 1941 года завод имени Фрунзе был эвакуирован в Куйбышев. Туда же вскоре были переведены и многие другие авиационные предприятия страны – из Москвы (завод № 1 имени Сталина), Воронежа, Минска, Донецка – вместе с их лучшими спортсменами, получившими, как и Егоров, «бронь», освобождение от призыва в армию. Так в Куйбышеве в первые месяцы войны образовался переизбыток футболистов и хоккеистов. И хотя все они трудились на своих заводах «на оборону» (Егоров всю войну проработал по своей первой специальности – токарем), в наркомате авиапромышленности считали, что спорт важен для поддержки морального духа тружеников тыла.
Когда немецкие войска были отброшены от Москвы, в наркомате решили создать из эвакуированных спортсменов сразу две команды. Самых сильных (включая Егорова) в 1942 году перевели в столицу, заново сформировав футбольно-хоккейные «Крылья Советов». Из оставшихся получились «Крылья Советов» (Куйбышев) – сюда попали, к примеру, полузащитники Андрей Ржевцев и Петр Бурмистров, игравшие до войны вместе с Егоровым за московский клуб.
Эти новые московские «Крылья» сразу стали одной из сильнейших команд страны по хоккею с мячом, а Владимир Егоров был ее бессменным капитаном и играющим тренером. В 1944-м команда выиграла чемпионат Москвы, в 1945-м заняла второе место и завоевала Кубок ВЦСПС, в 1946-м дошла до финала Кубка СССР (главного на тот момент турнира в русском хоккее), где в упорной борьбе уступила могучему ЦДКА 0:2 (оба мяча забил Бобров).
В первом чемпионате СССР по хоккею с шайбой «Крылья Советов» вполне могли бы претендовать на победу, но вмешалась послевоенная авиационная перестройка. Команду перебросили с завода № 24 имени Фрунзе на завод № 30. Эта простая вроде замена номеров, произошедшая в рамках одного министерства, обошлась «Крыльям» дорого.
«Кристальные люди». Справка. Новый клуб официально был утвержден распоряжением № 157 Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта от 24.04.1946 года при заводе № 30 (до революции бывшем «Дуксом», а сейчас известном как Московское авиационное производственное объединение имени Дементьева, где делают боевые МиГи). Название «Крылья Советов» за клубом, конечно, сохранили, но вот от участия в первом чемпионате СССР по канадскому хоккею отказались, в результате чего значительная часть ведущих хоккеистов ушла в другие команды. Защитник Борис Бочарников перешел в московское «Динамо», в составе которого станет первым чемпионом СССР. Трио нападающих – Зденек Зикмунд, Иван Новиков и Валентин Захаров – составят ударное звено московского «Спартака». Через год к ним присоединится и вратарь Николай Исаев.
Когда ко второму сезону – 1947/48 – Владимиру Егорову поручат сформировать команду по хоккею с шайбой, ему придется сделать ставку на молодежь. Впрочем, из «Спартака» в «Крылья» вернулся опытнейший защитник и тренер Владимир Иванович Горохов, начинавший играть в футбол в «Красной Пресне» еще в середине 1920-х – вместе с Николаем Петровичем Старостиным. Горохов и будет в течение одного сезона номинально числиться старшим тренером хоккейных «Крыльев Советов». Правда, когда в феврале 1948 года, на исходе сезона, будут запланированы первые в истории советского хоккея международные матчи, в тренерский штаб сборной Москвы (а по сути – сборной СССР) от «Крылышек» делегируют не Горохова, а Владимира Кузьмича Егорова.
В Москву ехала легендарная, лучшая в Европе команда ЛТЦ (расшифровывается как Lawn Tennis Club) из Праги: 10-кратный чемпион Чехословакии, пятикратный (при Гитлере) чемпион протектората Богемии и Моравии, шестикратный обладатель Кубка Шпенглера. А по сути – национальная сборная, которая на Олимпиаде 1948 года завоевала серебряные медали, уступив первое место канадцам только по разнице заброшенных и пропущенных шайб (с родоначальниками сборная Чехословакии сыграла вничью – 0:0). Ехала прямо с Олимпиады – обучать неотесанных мужиков, которые только второй год занимались хоккеем с шайбой.
Официально, на языке опасливой советской бюрократии, это называлось «совместным учебно-тренировочным сбором». Однажды в Москве, войдя в свою раздевалку, пражане обнаружили жуткий бардак: вся их хоккейная амуниция была перевернута. За ночь по приказу из министерства начинающие советские специалисты отфотографировали и измерили все: клюшки, коньки, форму, шлемы, защитное снаряжение. Гости пожали плечами: пусть учатся. В закрытых тренировочных матчах ЛТЦ не напрягаясь победил сборную Москвы со счетом 11:7 и 10:1. Во втором из них за нашу экспериментальную сборную играли, в частности, семь человек из «Крыльев Советов»: вратарь Борис Запрягаев, пара защитников Владимир Горохов – Игорь Горшков, молодая тройка нападения Сергей Митин – Алексей Гурышев – Петр Котов и сам Егоров.
Гости уже собирались возвращаться в Прагу, когда в дело вмешался пылкий Анатолий Тарасов, играющий тренер команды ЦДКА. Он сначала добился приема у генерала Аполлонова, председателя общества «Динамо», после чего отправился в ЦК ВЛКСМ: «Как уезжают? Мы для чего их пригласили? Мы должны проверить чехов на прочность!». И уговорил-таки чиновников задержать чехословацких хоккеистов, обещая, что при зрителях, в открытых матчах, наша сборная выступит достойно. Тарасову и поручили неформально возглавить тренерский штаб.
Так, по крайней мере, он постоянно рассказывал сам, в своих книгах и воспоминаниях.
На самом деле все московское пребывание ЛТЦ – тренировки, матчи закрытые и открытые, культурная программа, включая поход на «Евгения Онегина» в Большой, – было расписано по дням и часам и загодя согласовано с пражским руководством.
Это была часть большой государственной программы по обмену спортивным опытом с Чехословакией. В Прагу отправилась играть женская сборная СССР по баскетболу, были переговоры и о регбийном матче (советская сторона не согласилась); в те же сроки, что и хоккеисты, в Москву приехали чешские теннисисты во главе с финалистом «Ролан Гарроса» Ярославом Дробным. В 1954-м Дробны победит на Уимблдоне, а в Москве 1948-го будет экзаменовать Бориса Новикова, Николая Озерова и уже упоминавшегося выше Зденека Зикмунда, удачно, как и сам Дробны, совмещавшего игру в хоккей и теннис.
Конечно, Тарасов ни по своему статусу, ни по логике принятия государственных решений в принципе не мог повлиять на утвержденную высшим партийным руководством программу. Как и не мог быть неформальным лидером штаба, в который входили не только тренеры московского и ленинградского «Динамо», «Спартака» и «Крыльев», но и заслуженный тренер-педагог Михаил Степанович Козлов (учитель Егорова) и председатель Всесоюзной секции хоккея Павел Михайлович Коротков.
Поздние выдумки Тарасова и его официальных биографов легко опровергаются документами, хранящимися в Государственном архиве Российской Федерации. Что правда: в «открытых» матчах против ЛТЦ сборная Москвы выглядела достойно: 6:3, 3:5, 2:2.
Хоккеисты из «Крыльев Советов» в этих трех исторических играх участия не приняли. Команда Егорова, осенью 1948 года официально ставшего ее старшим тренером, росла постепенно: 1948 год – шестое место, 1949-й – четвертое, 1950-й и 1951-й – бронза, 1952-й – снова четвертое. Профсоюзному коллективу было тяжело конкурировать за лучших хоккеистов с армейцами и динамовцами, а главное, с первым суперклубом советской эпохи – московским ВВС, который лично патронировал сын вождя Василий Сталин.
Егоров искал и растил свою молодежь.
«Кристальные люди». Справка. Ученик Егорова – заслуженный тренер СССР Анатолий Михайлович Кострюков – отмечал его «приметливый на талант взгляд и нюх». На первых для сборной СССР Олимпийских играх 1956 года чемпионами стали пять воспитанников Егорова, найденных им в заводских и юношеских коллективах: Николай Хлыстов, Юрий Пантюхов (его сначала заберет Василий Сталин в свой ВВС, а после расформирования команды подхватит Тарасов), Генрих Сидоренков (Тарасов забрал его в ЦДСА в 1951-м), Алексей Гурышев и Альфред Кучевский.
В 1951 году «Крылья» победили ВВС Всеволода Боброва в финале первого в истории Кубка СССР 4:3 (проигрывая к концу первого периода 1:3). Егоров применил новую для советского хоккея тактику: во время атаки один из нападающих постоянно толкался на пятачке у чужих ворот, сковывая действия вратаря и защитников ВВС, не привыкших к такому давлению. На следующий год «Крылья» снова дошли до финала Кубка, убрав по пути тарасовский ЦДСА, но на этот раз уступили «летчикам» из ВВС в тяжелейшей борьбе – 5:6.
Окончание следует
