Куда большевики дели 15 последних министров Временного правительства и сколько орденов Ленина эти «буржуи» получили

Когда поздним вечером 25 октября 1917 года толпа ворвалась в Малую столовую Зимнего дворца и Антонов-Овсеенко заявил:

– Объявляю всем вам, членам Временного правительства, что вы арестованы, – ему, наверное, было не очень удобно смотреть в глаза тем, у кого он пришел отобрать власть и арестовать. По крайней мере, одному из министров – точно. Потому что министр юстиции Павел Малянтович, которого предстояло арестовать, вообще-то являлся личным другом Антонова и несколько лет назад прятал его на своей квартире от царской охранки. А еще этот «министр-капиталист» вообще-то при царском правительстве состоял, можно сказать, штатным адвокатом большевиков и прочих эсдеков, хоть и состоял в РСДРП(м).

Вообще, конечно, очень интересно, что испытывали «министры-капиталисты» в советские годы, когда с одной стороны, их склоняли как буржуев и ретроградов и арестовывали в фильме «Ленин в октябре», а с другой отмечали советскими наградами. Не всех, конечно, но вообще с этими «министрами-капиталистами» получилось занятно.

Дальнейшие судьбы 15-ти арестованных 25 октября 1917 года в Зимнем дворце министров из последнего состава Временного правительства сложились, например, так:

Министр торговли и промышленности, заместитель Керенского, кадет Александр Коновалов, в начале 1918 года был освобожден из-под ареста большевиками, после чего уехал во Францию. Больше в Россию/СССР не возвращался, был активным общественным деятелем русской эмиграции, помогал устроиться другим. В оды Второй Мировой войны занимал антифашистскую позицию, хоть и не принимал непосредственного участия в Сопротивлении, а наоборот, перебрался в США.

Министр труда Кузьма Гвоздев до того как попал во Временное правительство работал слесарем и занимался профсоюзной деятельностью, состоя в партии меньшевиков. Министром он успел пробыть ровно один месяц. Его отпустили из-под ареста через три дня. В дальнейшем, в годы Гражданской войны, принимал участие во всех возможных организациях, выступавших по рабочему вопросу против большевиков. В 1920 году большевики его таки уговорили не тратить время попусту, а заняться каким-нибудь полезным для рабочих делом

. После чего до 1931 года Кузьма Антонович работал в разных учреждениях кооперации, нормирования труда, вплоть до высших постов в ВСНХ. В 1931 году, когда начали искать врагов, вспомнили, что Гвоздев – меньшевик, после чего на процессе «Союзного бюро меньшевиков» ему влепили 10 лет. Когда 10 лет закончились, дали еще 8. Он отсидел от звонка до звонка, причем первый срок частично в одиночке, читая «Капитал» Карла Маркса. Дожил до 1956 года на поселении в Красноярском крае.

Министр путей сообщения Александр Ливеровский был слишком ценным кадром, чтобы его долго держали в Петропавловской крепости. Поэтому его тоже отпустили, несмотря на то, что он сначала наотрез отказался сотрудничать с большевиками. Но «никогда не говори никогда». С 1922 года Ливеровского все-таки уговорили заняться работой по профилю – в наркомате путей сообщения. Каганович постоянно советовался с Ливеровским и по вопросам проектирования железных дорог, и метро.

 С марта 1933 по март 1934 года находился под арестом, но так как кому-то надо было советские железные дороги стоить – его отпустили. И не зря. Потому что «Дорогу жизни» из осажденного Ленинграда проектировали при активном участии 74-летнего Ливеровского. Родина оценила его труды орденом Ленина, Трудового Красного знамени и Красной Звезды.

А вот Начальник обороны Зимнего дворца Петр Пальчинский от чести быть награжденным орденом Красного Знамени отказался. Потому что это, конечно, очень интересно, получить высший орден республики, которая вот прямо только что держала тебя под арестом в заложниках.

Вообще, конечно, занятно: все, и в царской России, и в РСФСР знали, что Пальчинский – один из лучших горных инженеров и вообще толковый технический специалист. И при этом что при царе ему постоянно маячила каторга за участие в революции 1905 года, что при большевиках, как буржуй он постоянно арестовывался и сидел в заложниках. Вплоть до того, что Кржижановский посылал в ЧК вот такие бумаги:

«…Ввиду того, что постоянный консультант Госплана инженер П. А. Пальчинский 18 января с. г. в три часа дня выступает в качестве докладчика в Южбюро по вопросу о восстановлении южной металлургии, имеющей особо важное значение в настоящий момент, президиум Госплана просит Ревтрибунал освободить тов. Пальчинского к указанному выше часу для исполнения возложенного на него поручения…»

На доклад прямо из-под ареста – как вам такое!

Тем не менее, Пальчинский проработал до 1929 года. Один из самых главных его трудов на благо республики – участие в разработке плана ГОЭЛРО. Что не помешало ОГПУ обвинить его во “вредительстве на железнодорожном транспорте и в золото-платиновой промышленности” и приговорить к высшей мере социальной защиты.

Не менее занятна и судьба министра юстиции Павла Малянтовича. Когда в 1937 году снимали «Ленин в Октябре», то во время съемки возник вопрос о том, какие ордена носил Керенский:

«…— Это кто-нибудь выяснил? — спросил Ромм у членов съёмочной группы.
В наступившей тишине раздался уверенный голос:
– Александр Фёдорович носил только университетский значок, а адъютантов у него было два.
– А вы откуда знаете? — удивился Ромм.
– К вашему сведению, – раздался ответ одного из членов массовки , – я бывший министр Временного правительства Малянтович …»

Собственно, именно себя он и сыграл в этом самом фильме.

А еще именно он, как министр юстиции, в соответствии с законами Российской империи подтвердил в июле 1917 года ордер на арест Ленина. А заодно предупредил самого Ленина, что того собрались арестовать. После ареста Временного правительства был освобожден и привлечен к работе в советских учреждениях, несмотря на все имеющиеся политические разногласия.

Работал в ВСНХ, Главкопутипросвете, Всероссийской коллегии адвокатов. Начиная с 1930 года, его несколько аз арестовывали, но каждый раз в ОГПУ приходили старые большевики, заступавшиеся за бывшего министра Временного правительства и адвоката революционеров при царе.

Некому заступиться стало в 1937 году, через несколько месяцев после съемки «Ленина в Октябре». Но в отличие от многих Малянтович так и не сломался и ни шпионом, ни троцкистом, ни контрреволюционером себя не признал:

«…Я намерен сегодня сказать то же, что скажу завтра и послезавтра, — что никогда контрреволюционной деятельностью не занимался, ни в каких контрреволюционных организациях не состоял и ими не руководил…»

Председатель Главного экономического комитета Сергей Третьяков был внуком одного из основателей Третьяковской галереи. И уж он на самом деле заслужил прозвище «министра-капиталиста», в отличие от своих коллег по последнему составу Временного правительства. Но и его большевики отпустили, из-под ареста, хоть и продержали дольше других: до конца февраля 1918 года.

Потом Третьяков перебрался к Колчаку и там боролся с большевиками, пока не стало понятно, что в Гражданской войне белым не победить. После этого Третьяков уехал во Францию и там, через несколько лет принял решение работать на советскую разведку. И если у него и имелись какие-то грехи перед Советской властью, то он их искупил полностью.

Потому что он работал на советскую разведку до самого конца. Вплоть до того момента, когда в 1942 году за ним не пришли гестаповцы. 16 июня 1944 года бывший московский купец, министр Временного правительства и советский разведчик Сергей Третьяков был расстрелян в концлагере Заксенгаузен.

Вот такие судьбы у министров. Кстати, большинство из тех 15-ти арестованных в ночь с 25 на 26 октября 1917 года нашли свое место при Советской власти. Взялись за них уже потом, когда в Стране Советов начался слишком активный поиск врагов по поводу и без повода