Татьяна Тарасова говорит, что ее отца заставляли скатать договорняк на Олимпиаде-1972. Есть минимум пять причин, почему это чушь (Окончание)

Татьяна Тарасова говорит, что ее отца заставляли скатать договорняк на Олимпиаде-1972. Есть минимум пять причин, почему это чушь (Окончание)

  1. А что говорят в Чехии про эту договорную ничью?

И хотя наша сборная неизменно, начиная с 1963-го, забирала золотые медали на всех чемпионатах мира и Олимпиадах, игры с чехословаками в последние перед Саппоро годы у нас совсем не ладились. В Гренобле-1968 мы проиграли им, напомню – 4:5. В Стокгольме-1969, первом после подавления «Пражской весны» турнире, проиграли – 0:2 и 3:4. Это там, в Стокгольме Иржи Холик, забросивший победную шайбу, подъехал к скамейке советской команды и демонстративно «расстрелял» ее из клюшки, как из автомата. «Вы нам – танки, мы вам – бранки!» – ликовала вся личная, протестная Чехословакия (бранки = шайбы).

В 1971-м в Швейцарии мы снова были хуже чехословаков по личным встречам – 3:3, 2:5, но в девятый раз подряд стали чемпионами мира. Сборная ЧССР сама упустила золото, неожиданно проиграв шведам и американцам.

За четыре года сборная СССР победила чехословаков лишь дважды – 3:1, 5:1 – оба раза на чемпионате мира-1970, повторно прошедшем в Стокгольме. В Саппоро у наших главных, лютых соперников не было причин бояться команды Чернышева и Тарасова или считать ее непобедимой.

Накануне решающего матча к капитану Йозефу Черны подошел один из чехословацких спортивных чиновников, возможно, это был Зденек Андршт, старый лис, старый, еще довоенных лет, хоккеист и бывший тренер сборной. 60-летний Андршт опасливо кружил вокруг Черны, вокруг да около, намекая, что неплохо было бы помочь советским друзьям выиграть Олимпиаду, а они потом ответно помогут нам (следующий, после Саппоро, чемпионат мира был запланирован на весну 1972-го в Праге, Андршт возглавлял его организационный комитет). Вроде как с таким предложением вышел на него Тарасов, а руководство компартии, товарищ Густав Гусак не против порадовать старшего, социалистического брата, дорогого Леонида Ильича.

Черны гневно отверг эти договорные, политические игры, он, как и вся чехословацкая команда, жаждал победы здесь и сейчас, в Саппоро.

Эту свою версию событий Йозеф Черны рассказал журналистам в 2007-м: «Мне было 33, и я находился в лучшей форме за всю свою карьеру. Я отказался [от этого предложения], как и остальные игроки. И в этот момент я принял решение, что в сборной меня больше не будет» (пруф 1). Рассказывал и потом, не раз, в других интервью (пруф 2). Версия эта стала уже почти безупречным фактом в современной Чехии, ее пересказывают в статьях на исторические темы и в документальных фильмах, она попала даже в научные труды, например в диссертацию о советско-чехословацком противостоянии в хоккее (пруф 3).

Но есть у нее кое-что общее и с нашей, «протарасовской», полностью противоположной версией: ни сам Черны, ни его повторятели никогда не говорят, кто именно из чехословацких чиновников предлагал расписать им договорную ничью. И кто был инициатором с советской стороны? Брежнев? Павлов? Тарасов?

Это всегда безымянный, безличный образ советского зла, прущего, как танк, на маленькую, но гордую и свободолюбивую Чехословакию.

Историк чешского хоккея, журналист Томаш Кучера, много общавшийся и с самим Черны, и с другими игроками-ветеранами, считает, что подобные разговоры могли вестись в Саппоро чехословацкими чиновниками, подхалимски или просто лояльно настроенными к СССР, даже если советская сторона сама и не просила об этом, ничего не знала, не гадала на турнирных раскладах. Только вот хоккеисты ЧССР, выйдя 13 февраля на золотой матч, были уверены, что их принуждали к мирной ничьей именно Советы. Они были крайне озлоблены. Это тогда в Саппоро Тарасов, опять не сдержав ни слов, ни эмоций, орал на Вацлава Недомански во время игры: то ли «фашист, фашист», то ли просто русским, понятным матом, или и так, и эдак, а Недомански в ответ швырнул шайбой в лицо Тарасову, но промахнулся и угодил в Чернышева.

В трансляции матча, в той ее части, что сохранилась в ютьюбе, этого момента нет.

Вацлав Недомански сбежал из Чехословакии в 1974 году и в течение 9 сезонов играл за команды ВХА и НХЛ

  1. Какое же наказание понес Тарасов за свои принципы?

ТАТ: «Спортивные чиновники не только вычеркнули имя отца из списка представленных к правительственным наградам спортсменов, но и отстранили от участия в чемпионате мира, который в том году должен был состояться в Праге».

Заседание секретариата ЦК КПСС, на котором обсуждалось награждение победителей и призеров Саппоро, состоялось 16 февраля, вел его член Политбюро товарищ Кириленко, именной список к наградам готовил Спорткомитет, то есть Павлов, а одобрял его Петр Нилович Демичев, секретарь ЦК, курировавший вопросы идеологии, истории и культуры, ну и спорта тоже.

Хоккейная сборная в этот день в Москву еще не вернулась. После окончания олимпийского турнира нашей команде разрешили сыграть в Токио два коммерческих матча против Польши и Японии, причем деньги на отмечание победы и разграбление города выдали сразу же – по 300 долларов. (А по возвращении домой каждому, и тренерам, и игрокам, полагалась еще премия – до 3000 рублей).

21 февраля Тарасов подписал заявление об уходе с работы из сборной, на следующий день секретариат ЦК утвердил наградной список.

Орден Ленина – высшую государственную награду СССР – за Саппоро получали двое, лыжники Вячеслав Веденин (два золота – на 30 км и в эстафете) и Галина Кулакова, выигравшая три золота из трех.

Высшей наградой для тренеров чемпионов был следующий по значимости орден – Трудового Красного знамени – его-то и выписали и Чернышеву, и Тарасову, и главному тренеру сборной по лыжам Венедикту Ивановичу Каменскому, и тренеру Веденина Павлу Константиновичу Колчину. Это был старый скрип (скрипт) советской иерархической системы: тренер всегда, почти всегда получал меньше, чем воспитанный им спортсмен. Согласно этому неофициально регламенту, Ирине Родниной и Алексею Уланову полагалось за Саппоро «трудовое знамя», а их тренеру Станиславу Жуку – орден ступенькой ниже, «Знак почета».

Да, кстати, этот очевидный, публичный и хорошо задокументированный скандал в фигурном катании никак не помешал карьере его основных участников. Алексей Уланов, который пытался (будучи, что очень вероятно, нетрезвым – и на виду у всей олимпийской деревни) раздеть догола и выбросить с балкона четвертого этажа товарища по советской сборной Андрея Сурайкина, получал орден. Сам Сурайкин, серебряный призер Олимпиады, несмотря на зафиксированные в КГБ разговоры о желании покончить с собой, награждался медалью «За трудовую доблесть» – наравне с Александром Ивановичем Тихоновым, олимпийским чемпионом в биатлонной эстафете.

Все они, и Уланов, и Сурайкин, и молодой Вася Благов, помогавший Уланову раздевать Сурайкина, через две недели после Саппоро спокойно уедут в Калгари на очередной чемпионат мира.

Так как же наказали Тарасова за его неповиновение, за нежелание играть договорную ничью, а заодно с ним – и Аркадия Ивановича Чернышева?

Из наградных списков их не вычеркивали.

  1. И в заключение

ТАТ: «Папа вообще договорные матчи не играл, он в этом не принимал участия. Он это не слышал, не знал и знать не хотел. За это его и сняли. Закончили его жизнь. Но они не понимали, что закончили не его жизнь, а жизнь хоккея укоротили на очень долгое время. Да пропади они пропадом».

Но откуда же мы знаем, почему так уверены, что Тарасова заставляли сыграть вничью с чехословаками, а его категорический отказ стоил ему места в сборной и «жизни в хоккее» (© Т.А. Тарасова)?

Сам Анатолий Владимирович ничего не писал об этом ни в книгах советского периода (что понятно), ни в книге-завещании «Родоначальники и новички», написанной в начале 1990-х. Тренерским завещанием, охватившим всю его жизнь, стал и фильм «Хоккей Анатолия Тарасова», вышедший в 1991 году в трех частях (Фильм 1. «Дилетанты». Фильм 2. «Любители». Фильм 3. «Профессия»). Тарасову уже было за 70, тяжело оседая в кресле, он погружался в воспоминания, пересматривал все годы советского хоккея, как фельдмаршал осматривает на плацу свои войска – перед тем, как бросить их в последнюю, смертельную битву. Но и в этом подробном реестре, состоящем из лично добытых знамен и давних, непрощенных обид, ничего не было сказано о принуждении к ничьей.

Подытожим.

  1. Нет ни одного свидетеля, который бы лично подтвердил факт разговора, якобы состоявшегося в Саппоро. Ни семья Чернышева, ни конфиденты Брежнева, ни хоккеисты сборной СССР, игравшие на той Олимпиаде (приведу здесь, для примера, слова Бориса Петровича Михайлова: тайминг 19:03) не подтверждают эту историю. А у чехословацкой стороны вообще противоположная версия.
  2. Сборной Чехословакии было невыгодно соглашаться заранее на ничью. Победа приносила им золотые олимпийские медали.
  3. Ни Тарасова, ни Чернышева не лишали правительственных наград по итогам Саппоро, оба остались работать главными тренерами своих клубов, ЦСКА и «Динамо», соответственно. Тарасов руководил ЦСКА еще полных два хоккейных сезона.
  4. В документах ЦК КПСС, подробно зафиксировавших все политически сложные моменты на Олимпиаде в Саппоро, ничего нет про матч между СССР и ЧССР.
  5. Все, что мы знаем об этой версии, восходит к одному-единственному источнику – к разговорам в семье Тарасова, вероятнее всего – поздним, 90-х годов. Их воспроизвел в книге «Тренер Анатолий Владимирович Тарасов» врач Владимир Акопян, близко друживший с Тарасовым. Рассказывала журналистам о давлении в Саппоро вдова Тарасова, Нина Григорьевна (пруф). А на волне коммерческого успеха фильма «Легенда №17» большое интервью журналу «Караван историй» дала Татьяна Анатольевна Тарасова. Его в основном и пересказывают сейчас болельщики, журналисты разных изданий и википедия.

Постойте, ну а если не было в Саппоро ни сговора, ни уговоров, ни нарушения начальственного приказа, то за что же тогда уволили из сборной Аркадия Чернышева и Анатолия Тарасова?

А их никто и не увольнял. Это еще один поздний миф, родившийся в семье Тарасовых.

На трибунах в Саппоро хоккейные матчи смотрел и готовился принять сборную новый тренерский штаб во главе с Всеволодом Бобровым. Замена эта готовилась планово, загодя, за год – 23 апреля 1971-го, после очередного победного чемпионата мира, Президиум Федерации хоккея СССР постановил – «в целях наилучшей организации работы по подготовке резерва кандидатов для участия в зимних Олимпийских играх и чемпионате мира и Европы 1972 г.» – создать новую, олимпийскую сборную СССР. Приказ о назначении ее старшим (главным) тренером Боброва был подписан Павловым 26 апреля.

23 апреля 1971 года. Документ из Государственного архива Российской Федерации

 

Вопрос оставался только в том, когда именно произойдет эта замена, сразу после Саппоро или после весеннего чемпионата мира в Праге. Когда сборная вернулась из Японии, и Чернышев с Тарасовым положили на стол собственноручно написанные заявления об уходе с работы, по Москве сразу пошли слухи, что это неспроста. То ли чехословацкие товарищи попросили убрать несдержанного Тарасова после инцидента с Недомански, то ли они сами, Чернышев и Тарасов, испугались ехать в мятежную Прагу.

0 0 votes
Рейтинг статьи
Поделитесь публикацией

Share this post

Subscribe
Уведомлять
0 комментариев
Inline Feedbacks
View all comments