Позавчера состоялось открытие памятника Юрию Гагарину в центре Лондона, которое …
Позавчера состоялось открытие памятника Юрию Гагарину в центре Лондона, которое приурочили к 50-летию знаменитого визита первого космонавта в Лондон. На открытие на лондонской улице The Mall собралась вполне ожидаемая публика: послы, чиновники, космонавты, королевские особы, несколько десятков журналистов и опальные олигархи.
Как и во всех таких случаях, высказались должностные лица: глава «Роскосмоса» Владимир Поповкин, космонавт Сергей Крикалёв и дочь Юрия Гагарина Елена Гагарина, директор музеев Кремля. Зачитали обращение Медведева. Естественно, были английские девочки-школьницы 12 лет, позирующие у новой статуи – непременно с цветами в руках и бантиками в волосах и непременно в гольфах. Один журналист задал им вопрос: «Девочки, а Вы знаете, кто такой Гагарин?». Девочки неуверенно закивали головами.
Но неважно, что неуверенно. Гагарина в Англии знают и любят. По крайней мере, слышали о нём больше, чем американцы. Тут его и до сих пор воспринимают как простого парня, который очаровал даже саму королеву, не говоря уже о подданных. Ах да, разумеется, был и кузен очарованной 50 лет назад королевы – принц Майкл Кентский.
Да и место, где стоит памятник, круче некуда. За спиной – главный British Council, а чуть дальше – Пиккадилли, прямо через дорогу – памятник Джеймсу Куку, по правую руку – Сент-Джеймс Парк и Букингемский Дворец, по левую – Трафальгарская площадь. Улица Mall – вообще витрина британского имперского величия. Так что место – что ни на есть почётное. Улица имперская, а памятник – копия того, который стоит в Люберцах перед техникумом, где учился Гагарин. Люберцы могут гордиться: побратались с Лондоном. Или наоборот, он с ними. Жаль только, что практически все журналисты были русскоязычными: английские СМИ открытие если не проигнорировали, то встретили намного холоднее.
Борис Березовский всколыхнул общественность, появившись на церемонии и до её начала о чём-то мило и беззаботно беседуя с представителями российской власти и дипломатии и старым политическим знакомым – лидером лондонского движения «Говорите громче» Андреем Сидельниковым. Правда, самого открытия БАБ так и не дождался – пофотографировал всё ещё находящийся в чехле памятник (народ впереди и не думал расступаться, так что пришлось на цыпочках), и уехал. Видимо, дела.
После официальной части всё было на удивление тихо: Крикалёв всё продолжал раздавать интервью, Владимир Поповкин общался со знакомыми, Елена Гагарина тихо стояла в сторонке, стараясь не привлекать к себе особого внимания (бесполезно: после Крикалёва внимание журналистов было отдано ей), российский посол что-то обсуждал с одним из своих помощников; первая английская женщина-космонавт Хэлен Шарман, явно не замеченная российскими СМИ, беседовала с директором The Science Museum, в котором открылась целая выставка, посвященная Гагарину; неопознанные люди в дорогих костюмах деловито и вполголоса переговаривались с другими неопознанными людьми в дорогих костюмах, а главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, неожиданно для всех оказавшийся на мероприятии (по такому случаю был не только в клетчатой рубашке, но и в пиджаке, только галстука не хватало), с удовольствием заводил знакомства с лондонскими коллегами. На повестке была главная тема – предстоящий позднее этим же днём прием в российском посольстве.
Даже либеральная оппозиция в этот раз не стала хулиганить и рисовать антипутинские плакаты. Прям, как будто не российское мероприятие. Ни тебе матрёшек, ни водки с казаками, ни даже самого завалящего чебурашки. Показная и нарочитая русскость в этот раз наконец-таки уступила сдержанности и здравому смыслу. Идеальная повесть о том, как Иван Иванович и Иван Никифорович в этот раз не поссорились – и всё ради Юрия Алеексеевича.
Так что выдался действительно светлый и порядочный повод. Никаких скандалов, никакой подоплёки. Никаких тебе подозрительных сборов денег на помощь больным детям или узникам совести. Никаких фото умирающего Литвиненко. Просто, тихо и мирно, и вполне по-европейски, менее чем за полчаса открыли памятник человеку, которого хорошо знают за пределами России и, что поразительно, – исключительно с хорошей стороны. Не часто здесь такое бывает.
