Первый на орбите. Как Сергей Королёв обеспечил СССР лидерство в космосе

50 лет назад, 14 января 1966 г., произошло непоправимое событие, о котором спустя два дня напишет газета «Правда», полностью воспроизведя «Медицинское заключение о болезни и причине смерти товарища Королёва Сергея Павловича»: «Была проведена операция удаления опухоли… Смерть тов. С. П. Королёванаступила от сердечной недостаточности (острая ишемия миокарда)».

Впоследствии один из ассистентов той операции, профессор Александр Вишневский, в личной беседе с соратником Королёва Борисом Чертоком говорил: «Отчасти и сам Королёв виноват — пожелал, чтобы его оперировал непременно министр здравоохранения Советского Союза. А у министра и без операций забот хватало. И анестезиологи что-то проглядели. К тому же у Королёва было необычное строение шеи. Надо срочно налаживать искусственное дыхание, а они трубку никак в горло не вставят. Не продумали и не подготовились… Смерть Королёва — это трагедия и несчастный случай в нашей медицине. Он должен был жить».

С последней фразой соглашались все современники, так или иначе связанные с ракетной техникой. Более того, с ней согласны и нынешние историки освоения космоса: если бы Королёв остался тогда жить, всё пошло бы иначе. Но гораздо красочнее и точнее выразился инженер-электронщик Евгений Шильников, работавший с Королёвым над запуском первых спутников и Гагарина: «Он своей волей и убеждённостью заставлял ракеты летать. Можно сказать, они летали, потому что так хотел Королёв».

Второе место?

В своё время Александр Пушкин блестяще описал деятельность Михаила Ломоносова: «Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом». То же самое можно сказать о Сергее Королёве и советском приоритете в космосе.

Сейчас нам это кажется естественным — мы настолько свыклись с ролью СССР как лидера космической гонки, что не представляем себе других вариантов. А ведь ничего этого — ни первого советского спутника, ни фотографии обратной стороны Луны, ни полёта Гагарина, — если здраво рассуждать, не должно было произойти.

Королёв представлял тогдашние реалии очень хорошо: «В освоении космоса нам уготовано второе почётное место». Эти его слова цитировать не любят, хотя долгое время они точно соответствовали реальности. Когда была поставлена задача сделать отечественную копию немецкой ракеты «Фау-2», группа инженеров столкнулась с весьма серьёзными проблемами. Немцы использовали при производстве своей ракеты 86 различных марок стали. Наша промышленность в 1947 году, когда началась подготовка к выпуску опытных образцов, оказалась способна заменить только 32 марки. По цветным металлам дело обстояло не лучше — для 59 марок подобрали лишь 21 аналог. Плохо было с резинами и пластмассами. Требовалось 87 видов неметаллов, а наши заводы и институты способны были дать только 48.

Обычно эти факты приводят, когда хотят заявить об «отсталости СССР». И напрочь забывают при этом важный момент. «Отец» «Фау-2», Вернер фон Браун, к тому времени уже работавший в США, сталкивался там с чем-то похожим. И топтался на месте. Точно так же топтался и Валентин Глушко, возглавлявший программу создания ракетных двигателей. Осторожный и последовательный, более всего ценивший надёжность, именно он должен был стать главным космическим конструктором.

Памятник первой в СССР баллистической ракете на полигоне Капустин Яр.

Прыгнуть выше головы

Но стал Сергей Королёв. Притом что один из ближайших его соратников, академик Борис Раушенбах, отзывался о нём так: «Иногда говорят, что Королёв был выдающимся инженером и учёным. С этим трудно согласиться. Королёву не принадлежит ни одного интересного конструктивного решения сложного элемента. В науке нет ни одной теории или теоремы или большого исследования, связанного с его именем».

Всё верно. Но Королёв выигрывал в другом. Он не боялся прыгать выше головы. Не боялся странных, нелепых, а с инженерной точки зрения и вовсе безумных ходов. Причём демонстрировал это задолго до увлечения ракетной техникой. Известно, что он начинал как авиаконструктор. В частности, увлекался созданием планеров и сам был незаурядным лётчиком-планеристом. Созданные по его чертежам планеры не были самыми хорошими, но были самыми необычными и странными, предназначенными для выполнения задач, о которых мало кто тогда задумывался. Так, его планер «Красная Звезда» был первым в мире, способным выполнять фигуры высшего пилотажа. А самолёт СК-4 мог держаться в воздухе более 12 часов. Заметим, что всё это создано ещё студентом — самолёт был всего лишь дипломной работой Королёва.

Первый искусственный спутник земли, запущенный 4 октября 1957 года.

Перспективы перед ним открывались самые заманчивые. А он всё бросил и занялся «чудачествами в стиле Жюля Верна». Какими-то ракетами. Первая из них поднялась в воздух в 1933 г., летела всего лишь 18 секунд и поднялась на высоту менее 400 метров. Смешно. Несерьёзно.

А потом строительство ракет стало рутиной. И тут, точно следуя правилам, нужно было повышать культуру производства, оттачивать двигатели, изыскивать новые варианты топлива… Но Королёв всё делал неправильно, против стандартов. В его адрес снова звучало: «Несерьёзно!» Однако в результате он сумел обогнать всех, опровергнув свою фразу по поводу «почётного второго места».

Парадоксов друг

У средневековых алхимиков бытовало выражение: «Только при ограничении средств познаётся истинный мастер». Такого ограничения по средствам, как Королёв, не испытывал никто. Это касается и чисто технологических проблем, и банальных денег — в США на ракетную технику тратили в 5-10 раз больше. Но наш главный конструктор к деньгам имел особое отношение.

Как-то раз в его присутствии один иностранный корреспондент донимал окружающих вопросами: к чему стремятся русские учёные и инженеры — к славе, к деньгам? «Им этого действительно не понять, — заметил тогда Сергей Павлович. — Это исконно наше, советское, от начала до конца. Основу к­оммунистического мировоззрения создали большевики. Ими ведь двигала не нажива и не корысть, а правда». По большому счёту, это несколько изменённое изречение Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде».

От своих убеждений Сергей Павлович не отказывался. И отлично понимал, что в аресте, году на Колыме и ещё пяти в «шарашке» следует винить не абстрактного Сталина. А тех растяп или нечистых на руку людей, по вине которых в Институте реактивного движения в течение трёх лет — с 1936 по 1938 г. — произошла целая серия пожаров и взрывов — их квалифицировали как «вредительство».

Хотя и здесь в итоге случился парадокс — одновременно и горький, и забавный. Королёв стал первым и единственным за всю историю СССР человеком, который удостоился звания Героя Социалистического Труда, не будучи реабилитированным: первую «Звезду» он получил в 1956 г., а постановление о реабилитации — в 1957 г.

Мы чтим имена героев, первопроходцев, гениев, забывая порой о том, что самые важные, по-настоящему великие открытия человек совершил очень давно. Колесо и земледелие, лодка и парус, дороги и письменность — мы никогда не узнаем имён первых людей на первом плоту. Но есть одно исключение. Мы точно знаем, что первым в космос поднялся Юрий Гагарин. И поднял его Сергей Королёв.