Октябрьское вооруженное восстание в Москве. Басманный район и окрестности
О том, как произошла кровавая революция в Москве написано немало. Поэтому на общей хронике я остановлюсь коротко, только для того, чтобы не потерять канву рассказа и обрисовать более подробно частное в контексте общего.
Справка:
В 1917 г. в Москве проживало около 2 млн. человек. На 1063 промышленных предприятиях города к началу 1917 г. трудилось 287 824 рабочих, из которых, по данным фабрично-заводской инспекции, 187 150 работали на фабриках и заводах. К осени 1917 г. число предприятий выросло более 1150, при этом численность наемной рабочей силы (пролетарское и полупролетарское население города) составляло почти 0,5 млн.
, в том числе более 300 тыс. промышленных рабочих.
В октябре 1917 г. в большевистской городской организации Москвы насчитывалось не менее 20 тыс. членов. В Замоскворецкой и Лефортовской районных парторганизациях состояло до 3 тыс. большевиков в каждой; в Басманном районе — 1700; в Сокольническом, Бутырском и Железнодорожном— по 1500; в Рогожском—1200.
Оплот белых – юнкерские училища насчитывал примерно 3200 юнкеров. Было и 6 школ прапорщиков общей численностью 3600 человек. 1-я школа располагалась в Аптекарском переулке; 2-я, 3-я и 4-я — в Александровских казармах на Серпуховской улице; 5-я — во 2-м Смоленском переулке, 6-я— в Крутицких казармах на Спасской заставе. Еще было 3 кадетских корпуса, из старших классов которых можно было набрать до 300 кадетов. О надеждах контрреволюции на юнкеров откровенно писала газета «Власть народа»: «Яркий контраст — юнкера, пришедшие к Кремлю стройными рядами, с хорошей песней. Только к ним публика и выказывала интерес. Раздавались голоса: «Этот — один на сотню справится!»»
В Москве действовало 11 районных Советов и один, созданный для железнодорожников: Басманный, Благуше-Лефортовский, Бутырский, Городской, Железнодорожный, Замоскворецкий, Пресненский, Рогожский, Симоновский, Сокольнический, Сущевско-Марьинский и Хамовнический.
Источник: Журнал “Советский Союз” 06.10.2008 г. Ю.М. Мартынов, кандидат исторических наук “Установление советской власти в Москве”
Революция в Москве
После расстрела июльской демонстрации 1917 года в Петрограде контрреволюция обнаглела. В Москве буржуазия тоже подняла бешеную кампанию, устраивая настоящие облавы на большевиков, избивая революционно настроенных рабочих. В Басманном и Городском комитетах были произведены обыски (в последнем отобрали оружие). Агитаторам-большевикам был закрыт доступ в казармы, и почти открыто запрещалось пересылать большевистские газеты на фронт.
25 октября было опубликовано написанное В. И. Лениным воззвание Военно-революционного комитета «К гражданам России!». В отличие от Петрограда вооруженная борьба в Москве приняла упорный и ожесточенный характер и продолжалась целую неделю.
Москву попытались превратить в центр сосредоточения сил для борьбы против революции. В качестве боевых сил использовали две школы юнкеров, шесть школ прапорщиков, офицерские организации. В Москве находились центры и филиалы союза георгиевских кавалеров, военная лига, всероссийский союз казачества, всероссийский союз армии и флота, совет офицерских депутатов, штаб формирования добровольческой армии и т. п. Здесь же обосновался кадетско-эсеровский Викжель (Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профессионального союза).
Силы революционных рабочих и солдат в Москве возглавляла московская организация РСДРП(б). Утром 25 октября было решено поручить большевистской фракции немедленно создать боевой центр — Военно-революционный комитет при Совете на пропорциональных основах из трех представителей большевиков, одного меньшевика, одного эсера, одного от Красной гвардии, одного от Штаба военного округа. Вместе с тем Московский комитет большевиков создал партийный боевой центр для руководства восстанием, в который вошло семь человек.
Для руководства восстанием в районах Партийный боевой центр выделил уполномоченных: в Рогожский, Лефортовский и Басманный — Р. С. Землячку.
Начальнику Московской Красной гвардии А. С. Ведерникову было предложено стянуть к Московскому Совету боевые силы и занять стратегические пункты. Ему же было поручено предпринять все необходимые меры для занятия революционными войсками телеграфа, телефона и почтамта.
А. С. Ведерников (Сибиряк) — рабочий-большевик, активный участник революции 1905 и 1917 гг. в Москве, начальник Красной гвардии и член ВРК, умер 12 декабря 1919 г.
Вечером 25 октября состоялось экстренное заседание Городской думы, в которой преобладали кадеты и эсеро-меньшевики. Выступая на этом заседании, городской голова эсер Руднев заявил, что Московская городская дума есть единственная законная власть в Москве и она не станет подчиняться Советам.
Гласные думы, как только ушли большевики, приняли резолюцию, призывавшую сплотиться вокруг Городской думы и дать отпор большевикам, и создали при думе для борьбы с революцией «Комитет общественной безопасности» во главе с Рудневым. В Москву устремились бежавшие из Петрограда бывшие министры Временного правительства и их помощники (Прокопович, Малянтович, Шер и др.). Они рассчитывали сформировать в Москве новое правительство, созвать Учредительное собрание.
Басманный район
25 октября партийный центр отдал находившемуся под большевистским влиянием самокатному батальону распоряжение о присылке к зданию Моссовета и Политехническому музею самокатчиков, пулеметов и грузового автомобиля.
В телефонограмме сообщалось, что в 3 часа дня 25 октября в помещении Политехнического музея назначается объединенное заседание пленумов Советов.
Из районов, которые должны были решать и решали самостоятельные боевые задачи, резко выделяются Басманный и Благуше-Лефортовский, на территории которых находились Алексеевское военное училище и кадетские корпуса. Основная особенность названных районов та, что здесь имелись в достаточном количестве воинские части, притом наиболее пролетарского состава, и значительной была масса рабочих этих районов и ближайшего к ним Рогожско-Симоновского. Тут были расположены 2-я автомобильная рота, самокатный батальон, три роты и учебная команда телеграфно-прожекторного полка и мастерские тяжелой и осадной артиллерии. Солдаты-рабочие здесь составляли внушительные кадры бойцов, в то время как в Замоскворечье чуть ли не основная тяжесть борьбы легла на влечу одних красногвардейцев. Из этих районов значительные подкрепления посылались и в центр (из Благуше-Лефортовского района было послано не менее 2 500 бойцов и столько же из Басманного).
25 октября 1917 г., вспоминал в 1967 году член КПСС с 1910 г. Яков Базанов, в наш Басманный район поступила из Моссовета телефонограмма: “Борьба за власть в Петрограде началась”. А через пару часов пришла другая телефонограмма, из Московского комитета партии большевиков, где конкретно говорилось: “Немедленно приступайте к созыву объединенного заседания районных советов, районных дум, фабрично-заводских комитетов. Избирайте военно-революционные комитеты, занимайте все стратегические пункты в своем районе. Занимайте склады оружия”.
В Басманном районе, по словам Базанова, который был там секретарем райкома партии, Военно-революционный комитет вызвал всех имевшихся на фабриках и заводах красногвардейцев. Явилось много, но большей частью без оружия. Всего оказалось примерно 30 винтовок, большей частью берданки, 30 охотничьих ружей и такое же количество револьверов устарелых систем. Были и самодельные гранаты, их делали в Техническом училище и на военно-промышленном заводе. Некоторое количество оружия отпустил стоявший в нашем районе самокатный батальон, который сыграл активную роль в Московском восстании, так же как и двинцы. Использовали мы и то оружие, которое оказалось в эшелоне, обнаруженном на запасных путях Казанского вокзала. Вывезли 3 грузовика с винтовками.
Яков Иванович Базанов, член КПСС с 1910 г., не раз подвергался преследованиям царского правительства, был выслан на три года под надзор полиции в Вологодскую губернию, отбывал также ссылку в Иркутской губернии. Активный участник октябрьских боев в Москве и гражданской войны, Базанов в последующие годы находился на ответственной партийной и советской работе. На XIII съезде РКП (б) был избран членом ЦКК. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
56-й пехотный запасной полк – туда утром 25 октября направился Ведерников, чтобы сформировать отряд для занятия почты и телеграфа. Полк находился под большевистским влиянием и к тому же был расположен поблизости от почты и телеграфа, а действовать надо было быстро.
1-й батальон и 8-я рота 56-го полка стояли в Кремле; остальные роты 2-го батальона — в районе Замоскворечья, а штаб полка с двумя батальонами и со всеми полковыми командами квартировал в Покровских казармах.
Когда Ведерников прибыл в Покровские казармы, там заседал полковой комитет. Комитет и офицеры отказались дать две роты в распоряжение Ведерникова без указания штаба округа и согласования с Советом солдатских депутатов. Но солдатская часть полкового комитета бросилась в роты. Не прошло и 15 минут, как 11 и 13-я роты выстроились во дворе казармы. Несмотря на противодействие появившегося командира полка, солдаты, но задерживаясь, двинулись па выполнение боевого задания.
В 2 часа дня роты самокатчиков подошли к зданию Московского Совета и к Политехническому музею. Отряд Красной гвардии, прибывший из Замоскворечья, занял посты у входа в Моссовет. За полчаса до этого, в 1 час 30 минут, отряд солдат 56-го пехотного запасного полка занял почту и телеграф. Однако войска не были посланы для охраны находившейся рядом с почтамтом, в Милютинском переулке, Центральной городской телефонной станции. Только на следующий день туда явился представитель Военно-революционного комитета. После бурных прений большинством голосов было решено передать охрану станции в руки рабочих, но время уже было упущено. К концу собрания здание было окружено и занято отрядом юнкеров, которые посланы туда командующим войсками округа полковником Рябцевым
Рябцев пытался силами роты юнкеров Алексеевского военного училища захватить также телеграф, но сопротивлением революционной охраны эта попытка была сорвана.
В 6 часов вечера 25 октября в Большой аудитории Политехнического музея, охраняемого вызванными Партийным боевым центром самокатчиками, открылось объединенное заседание Московского Совета рабочих депутатов и Московского Совета солдатских депутатов. Оно было длительным и очень бурным.
Большинством голосов приняли резолюцию, внесенную большевиками. Фракция эсеров от участия в голосовании отказалась. Меньшевистская резолюция собрала всего голосов 10.
26 октября по распоряжению полковника Рябцева было занято здание Городской думы, Манеж и окружен Кремль, в котором основная часть территории находилась в руках революционных солдат 56-го пехотного запасного полка, роты 193-го полка и команды арсенала.
Военно-революционный комитет по договоренности с Рябцевым вывел из Кремля роту 193-го полка.
26 октября конференция представителей всех частей Московского гарнизона избрала делегацию для посылки к полковнику Рябцеву с требованием снять блокаду Кремля и освободить осажденных там революционных солдат 56-го полка и команды при арсенале.
Всюду шла запись в Красную гвардию, создавались отряды красных сестер. Началось разоружение офицеров. Члены союзов молодежи во всех районах собирали оружие, доставляли красногвардейским отрядам патроны. Создавались молодежные санитарные отряды.
На состоявшемся вечером 26 октября экстренном заседании МК было решено прекратить всякие переговоры с Рябцевым. Партийный боевой центр дал приказ приступить к активным революционным действиям.
27 октября на имя командующего войсками Московского военного округа была получена телеграмма начальника штаба Ставки генерала Духонина, в которой говорилось: «Для подавления большевистского движения Ставкой посылается в ваше распоряжение гвардейская бригада с артиллерией с Юго-западного фронта, — начнет прибывать в Москву 30 октября,— и с Западного фронта — артиллерия с прикрытием. Необходимо, чтобы части до прибытия в Москву были встречены вашими делегатами». Рябцев начал открытые военные действия. Он прервал переговоры с ВРК и объявил Москву и Московский военный округ на военном положении, предъявил ВРК ультиматум о немедленном его самороспуске, о сдаче части Кремля, занятой революционными войсками, и разоружении Красной гвардии, угрожая в противном случае начать артиллерийский обстрел здания Московского Совета, где помещался Военно-революционный комитет.
Партийный боевой центр и ВРК отвергли ультиматум Рябцева.
Вечером 27 октября отряд «двинцев» в числе 150 человек двинулся к Московскому Совету. Но на Красной площади он был встречен в три раза превосходящим отрядом юнкеров, которые потребовали от «двинцев» сдачи оружия. Несмотря на потерю до 70 человек, в том числе и своего командира Е. Сапунова, солдаты-«двинцы» прорвали цепь юнкеров и белогвардейцев и прибыли к зданию Московского Совета. Так начались открытые военные действия в Москве.
В Московском университете сформированы студенческие добровольческие отряды. В противовес «красной гвардии» большевиков, они называют себя «белой гвардией». Студенты патрулируют переулки от Остоженки до Тверской улицы. У многих на одежде или на рукавах самодельные белые повязки и ленты.
В 1905 г. слово “студент” было синонимом революционера. Картина совершенно изменилась к моменту Октябрьской революции. Подавляющее большинство студентов в то время было против Советов.
28 октября контрреволюционные войска заняли Арбат, Смоленский рынок, Бородинский мост, Брянский вокзал (ныне Киевский вокзал), Остоженку. Утром 28 октября отряд солдат 56-го полка, охранявший почту и телеграф, под напором белогвардейцев вынужден был отступить.
Основными опорными пунктами сил контрреволюции в были здания: Александровское военное училище на Знаменке, Манеж, Городская дума на Воскресенской площади (ныне площадь Революции), гостиницы «Метрополь» и «Националь», прикрывавшие подступы к Красной и Воскресенской площадям.
В других районах Москвы белогвардейцы укрепились в Алексеевской военном училище и кадетском корпусе в Лефортове, в штабе МВО на Пречистенке (ул. Кропоткинская), в интендантских продовольственных складах на Крымской площади, в 5-й школе прапорщиков на углу 1-го и 2-го Смоленских переулков, в Крутицких казармах в Симоновской слободе.
Яков Базанов считает, что самый критический момент в ходе восстания был именно 28 октября. Военно-Революционный Комитет, говорит он, был под угрозой захвата. Наш Басманный район наступал по направлению к центру, по Покровке, Маросейке, через Покровские ворота к Кремлю. Надо заметить, что белогвардейцы были вооружены значительно лучше, чем мы, у них были и пулеметы и гранаты. Нас выручила тяжелая артиллерия. Главным артиллеристом в нашем районе был Н. С. Туляков. Мы успешно вели наступление на Алексеевское военное училище, но очень помешало временное перемирие, заключенное Московским ВРК. Мы не подчинились распоряжению о перемирии. И когда к нам после бесплодных переговоров по, телефону о том, что А. Я. Аросев приказал прекратить огонь, приехал вестовой и вручил Н. С. Тулякову пакет, мы увидели, что читает он это распоряжение; краснеет и говорит: “Как мы можем прекратить стрельбу, если юнкера не сдаются!”
Были у нас большие трудности с прицельными панорамами к орудиям. Поэтому стрельба на первых порах велась неудачно. И только после того, как удалось найти прицельные панорамы, снаряды стали попадать в цель. Н. С. Туляков рассказывает, что первый снаряд дал перелет, попал в Новую деревню. Но когда был сделан удачный выстрел по второму кадетскому корпусу, там появился белый флаг. Что было делать с кадетами? Это были дети от 9 до 17 лет. 17-летние ушли в первый корпус, а малыши остались, плачут. Взяли мы грузовик, солдаты развезли их по домам. Начальник корпуса Овсюг ответил, что не имеет права сдавать оружие. Он сказал, что по имеющимся у него сведениям должны подойти два полка казаков из Брянска и ликвидировать восстание. Я дал 20 минут на размышление и сказал окружившим меня офицерам: “Если через 20 минут не сдадитесь, получите первый снаряд”. И с этим ушел. 30-го в 11 часов вечера последние кадеты сложили оружие. Оно было роздано рабочим.
В ночь на 28 октября Рябцев сообщил по телефону находившемуся во главе революционного гарнизона Кремля прапорщику Берзину о том, что якобы весь город находится в ого руках, а члены Военно-революционного комитета арестованы. Он потребовал очищения Кремля от революционного войска. Берзин открыл Боровицкие ворота и пропустил в Кремль юнкеров. Юнкера, заняв Кремль, разоружили и избили солдат 56-го полка, а затем, по официальной советской версии, построив их па площади у памятника Александру II и во дворе арсенала, расстреляли из пулеметов.
28 октября остановились все предприятия Москвы. На улицах появились окопы, баррикады, проволочные заграждения. Красная гвардия и солдаты Лефортовского и Басманного районов с 28 октября начали совместные боевые операции против белогвардейцев, расположившихся в Алексеевском училище.
Рабочие и солдаты Москвы испытывали недостаток вооружения и боеприпасов. На железнодорожных путях Казанской дороги красногвардейцем М. П. Маркиным было обнаружено несколько вагонов с новыми винтовками. Получив сообщение об этом, Партийный боевой центр дал распоряжение районам забрать оружие. Этими винтовками было вооружено несколько тысяч бойцов. Из Тулы было привезено 10 пулеметов и более 200 винтовок. Из Симоновских пороховых складов и из огнесклада Мызо-Раево были присланы боеприпасы.
На территории Басманного и Сокольнического районов значительных боев не было, но в этих районах была выполнена большая работа по формированию отрядов и посылке их в центр. Испытывая острую нужду в оружии, ревком принимал всевозможные меры для его приобретения, рассылая товарищей на поиски оружия во все места, где оно могло храниться. И оружие нашлось.
Вот как описывает тов. Ефремов это внезапное превращение из бедняков в богачей: “Мы не могли дать выхода боевой энергии рабочих нашего района: у нас не было оружия. И вдруг – в течение нескольких часов мы богачи. Часов около 10 вечера к нам пришли тт. железнодорожники с сообщением, что на путях Казанской дороги стоят вагоны с винтовками. Мы немедленно же организовали экспедицию за драгоценным грузом. Мы привезли в одну ночь не менее 10 грузовиков по 8 ящиков на каждом, то есть тысячи полторы винтовок. И затем вывозили их еще почти целые сутки и вывезли не менее 10 тысяч… Мы хорошо вооружились сами и смогли помочь соседям – Городскому, Пресненскому и Лефортовскому районам”1 .
Сборник “Октябрьские дни в Москве и районах”, стр. 129. Изд. “Московский рабочий”. 1922.
29 октября после артиллерийского обстрела красногвардейцы штурмом взяли важный опорный пункт — здание Градоначальства на Тверском бульваре.
Под напором революционных солдат контрреволюционеры были вынуждены оставить захваченные ими 28 октября Главный почтамт, телеграф и Бородинский мост.
Район Мясницкой, Лубянки, Сретенки и Лубянской площади был второй базой белых. Вокзалы Курский, Казанский, Ярославский и Николаевский охранялись отрядами железнодорожников – красногвардейцев и патрулями Городского района.
Вечером, собрались представители районных организаций трех районов – Благуше – Лефортовского, Басманного и Рогожско-Симоновского – и решили начать 30 октября совместными силами наступление на Алексеевское военное училище и кадетские корпуса.
В 12 часов ночи с 29 на 30 октября было объявлено перемирие. Оно продолжалось всего несколько часов. Утром была собрана согласительная комиссия из представителей Военно-революционного комитета, Комитета общественной безопасности, Викжеля и от блока нейтральных партий и организаций. Переговоры велись в павильоне Курского вокзала. Выработанный комиссией проект был отвергнут Военно-революционным комитетом.
30 октября солдаты 85-го пехотного полка и красногвардейцы Лефортовского, Рогожско-Симоновского и Басманного районов после двухдневной осады овладели Алексеевским училищем и кадетскими корпусами в Лефортове, взяли в плен большое число юнкеров, захватили около 15 000 винтовок, свыше 50 пулеметов, бомбометы, ручные гранаты и патроны. В бою у Алексеевского училища погиб большевик П. П. Щербаков.
Приказы отдавались четкие и определенные. Так мастяжартовцам дано было задание к 6 час. 30 октября взять Алексеевское училище и кадетские корпуса. Был разработан четкий план общего наступления 30 октября. Со стороны Рогожско-Симоновского района, включая Золоторожский парк, завод Гужона и Перовские мастерские, должны были наступать красногвардейцы Рогожско-Симоновского района (400—500 человек) и солдаты 85-го запасного пехотного полка (500—600 человек). Со стороны военной тюрьмы и левее наступали красногвардейцы Лефортовского района (человек 150) и рота мастяжартовцев, а остальные две роты и батарея завода двигались со стороны Кадетского парка и по реке Яузе до Вознесенской улицы. По Вознесенской улице наступали солдаты батальона самокатчиков. Самокатчиков участвовало человек 200, мастяжартовцев — 350. Всего следовательно в наступлении участвовало до 2 тыс. бойцов.
Все стремились поскорее войти в столкновение с противником и в крайнем случае от него отобрать нужное оружие»,— вспоминает бывший рабочий-солдат «Мастяжарта» Туляков.
Об отдыхе не думали, из окопов никто не сменялся. Санитарный отряд работниц Лефортовского района, которые под обстрелом подбирали убитых и раненых, делал перевязки. С наступавшими не было ни одного офицера. Между тем скоро убедились в том, что пули не причиняют вреда прочным зданиям корпуса. Нужно было использовать орудия. Снаряды к ним удалось достать с Мызо-Раевского склада, но не было угломеров и панорам. Наводка первоначально производилась через дуло орудий. Потом достали спрятанные дежурным офицером панорамы и угломеры. В осаде участвовало пять орудий.
30 октября сдался 2-й корпус, 31-го — 1-й, а в ночь на 1 ноября капитулировали 3-й кадетский корпус и Алексеевское военное училище. Оружие, захваченное в корпусах и училище, было немедленно использовано для вооружения бойцов.
Лефортовский же район послал большое подкрепление Моссовету, направив туда в первую ночь восстания (с 27 на 28-е) свои лучшие воинские части – около 600 человек.
Партийный боевой центр дал распоряжение о подготовке всей артиллерии к бомбардировке Кремля.
1 ноября революционные части начали обстрел Кремля и Александровского военного училища. В этот день штурмом была взята телефонная станция, занята гостиница «Континенталь». После этого мы все силы направили в центр.
Наступали тремя отрядами по переулкам от Красных ворот и с Тургеневской площади. Потребовалось часа три, чтобы выбить юнкеров из этих учреждений (при этом был убит начальник передового отряда; это была первая жертва в районе). После этого перед штабом встала более серьезная и сложная задача – очистить телефонную станцию. Ее занимали юнкера, студенты и офицеры, которые запаслись оружием, продовольствием, окопались, забаррикадировались, – словом, превратили станцию в крепость.
Отряды красногвардейцев Городского района повели наступление со стороны Покровки по Маросейке и Кривоколенному переулку, подбираясь к телефонной станции от Армянского переулка. Орехово-Зуевский отряд тоже двигался по Покровке.
Одновременно продвигались отряды красных по Мясницкой и Лубянке. Окружив Милютинский переулок через Фуркасовский с одной стороны и через Кривоколенный – с другой, революционные отряды отрезали станцию от штаба белых.
Занятие станции осложнялось тем, что Военно-революционный комитет (центральный) запретил обстреливать станцию, желая сохранить ее без малейших повреждений. Только после неудачного перемирия штабу разрешили пустить в ход пулеметы, что немедленно и было сделано. Пулеметы и бомбометы разместили в новом, строившемся в Милютинском переулке доме и в одном из высоких домов на Мясницкой. Начался систематический обстрел станции, продолжавшийся дня два. Утром 1 ноября юнкера сдались.
Это был переломный момент в борьбе. После падения телефонной станции революционные отряды Городского, Лефортовского, Сокольнического и Басманного районов по Покровке, Мясницкой, Лубянке и Сретенке стали быстро продвигаться к Кремлю. Захватив по дороге белогвардейский пункт – Политехнический музей, – они очутились перед стенами Китай-города. Ильинские ворота, Владимирские и средние между ними оказались запертыми и забаррикадированными, их пришлось брать штурмом.
Был жестокий бой у Ильинских ворот. Здесь несколько красногвардейцев под ураганным огнем с обеих сторон подползли с ручными гранатами и сшибли неприятельские пулеметы. Эту операцию выполнила латышская группа, сформированная на Покровке, 41.
В это время Кремль бомбардировался уже с разных концов города. Ночью из Лефортова привезли две пушки; одну из них поставили на углу Никольской и Богоявленского переулка и стали бомбардировать Никольские ворота. Пробив в них брешь, смельчаки под прикрытием ночной темноты пробрались через образовавшееся отверстие и открыли ворота.
Исторический журнал, № 10, Октябрь 1937, C. 69-84 О. Варенцова. События в октябре.
Юнкера занимали одну сторону Никитской улицы, Никитский бульвар и Арбат. Остоженка и Пречистенка, где находился штаб округа, также были в их руках. Красногвардейцы Замоскворечья сдерживали попытки юнкеров прорваться через Москву-реку. Вплоть до вечера 1 ноября Военно-революционный комитет продолжал вызывать новые подкрепления. Вечером отряды Красной гвардии заняли Никольскую улицу, Ильинку, Варварку. В ночь с 1 на 2 ноября юнкера были выбиты из гостиницы «Националь».
2 ноября в результате вооруженной борьбы здание Городской думы перешло в руки войск Военно-революционного комитета. От юнкеров были полностью очищены Театральная и Воскресенская площади и Китай-город. Революционные войска заняли здание Исторического музея и вышли на Красную площадь. 2 ноября в 2 часа 37 минут Кремль был окружен революционными войсками. В 5 часов вечера 2 ноября были подписаны условия капитуляции.
Продолжение следует
