Жизнь и смерть адмирала Макарова (Продолжение.)VAM2024-08-20T18:33:01+04:00ПОСЛЕДНЯЯ ВЕСНА
«Мы все знали, что он имеет нравственное право посылать нас в самые опасные операции, и шли совершенно спокойно, ибо знали, что в нужный момент он поможет и ни на минуту не забудет нас» — Контр-адмирал Шевелев
Дипломатические осложнения между Россией и Японией начались за довольно значительное время до открытия собственно боевых действий. Макаров с его бурной жаждой деятельности остаться в стороне от грядущей войны, само собой, не мог. Впрочем, поначалу его попытки попасть на восток не встречали понимания. «Меня не пошлют, — писал Макаров в конце 1903 г. барону Врангелю, — пока не случится там несчастья, а наше положение там крайне невыгодно».
Вообще Макаров ожидал конфликта с Японией еще с конца 90-х годов XIX века. Главный морской штаб он с 1900 года бомбардировал предложениями по усилению обороны Порт-Артура, русской морской базы в северо-восточном Китае, на Ляодунском полуострове. В частности, Степан Осипович уже тогда предполагал, что осадить город могут и с суши, и с моря, поэтому настаивал на увеличении огневой мощи крепости. Противника он называл без обиняков:
«Заняв Корею, японцы могут двинуться к Квантунскому полуострову и сосредоточить там более сил, чем у нас. Вся война может быть ими сосредоточена на этом пункте. Это будет война из-за обладания Порт-Артуром, к которому они подступят с потребной для сего силой, и мы должны быть готовы к должному отпору с сухого пути. (…) Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке».
От этого алармистского прогноза морское министерство попросту отмахнулось. Макаров бил во все колокола, однако сооружение укреплений в Порт-Артуре и в целом подготовка к будущему столкновению велась в недостаточном объеме и не тем темпом, который был нужен. График строительства фортов и батарей постоянно срывался, суммы, которые должны были выделяться на оборудование базы, фактически отпускались не вовремя. Тем не менее постепенно усиление позиций вокруг Порт-Артура шло, но к моменту открытия боевых действий эта работа еще не была как следует завершена.
В конце января 1904 года наконец началась принявшая столь несчастный оборот борьба с Японией. По иронии судьбы, последнее письмо Макарова, в котором он взволнованно указывал на недостатки расположения кораблей в гавани Порт-Артура и на недостаточную противоминную защиту, оказалось в морском министерстве за несколько часов до того, как японцы атаковали гавань Порт-Артура ровно по сценарию, который описал Макаров. Несколько кораблей получили тяжелые повреждения от торпед. Это было только начало бедствий. Несчастье, о котором писал Степан Осипович, приключилось, и наконец адмирал получил ожидаемое назначение. 1 февраля Макаров получил приказ отправляться на Тихий океан.
Всю дорогу из Петербурга Макаров в авральном темпе работал с офицерами штаба над планами и инструкциями. В Порт-Артур он прибыл 8 марта. Быстро и сухо отметившись на церемонии встречи, он тут же развил кипучую деятельность. К моменту его прибытия в морской крепости, где была фактически заперта противником русская эскадра, накопилось множество проблем, и японцы не собирались давать возможности спокойно их разрешить. Тем не менее Макаров отчаянно работал. С одной стороны, требовалось защитить гавань от ударов японской эскадры, уже активно действовавшей снаружи, с другой — подготовить корабли и людей к сражениям.
Японцы постоянно беспокоили порт набегами, в частности, через два дня после приезда Макарова они сумели перехватить миноносец «Стерегущий» снаружи гавани. Макаров не смог помешать этому, однако офицеры и матросы отметили как минимум активные попытки выручить погибающий миноносец. Локальная неудача, не подломившая, однако, боевого духа, а наоборот, заставившая всех собраться и действовать энергичнее. С внешней стороны рейда русские утопили два гражданских парохода, сузив путь в гавань. По распоряжению Макарова русские пристрелялись по акватории вокруг гавани.
Вскоре его подопечные отбили один из беспокоящих японских набегов на порт, обстреляв «перекидным» огнем атакующие корабли. Попытка японцев задействовать брандеры провалилась: один из них был подорван торпедой, еще несколько выскочили на мель. Команды брандеров оказались перебиты. Позднее выловленные из прибоя тела японских моряков схоронили с воинскими почестями наравне с русскими: противники сохраняли уважение друг к другу и представления о чести.
Все это время внутри гавани шли упорные тренировки и ремонт поврежденных кораблей. Адмирал подстегивал личную инициативу, спокойно выгоняя со своих постов сторонников пассивного ожидания своей участи. Макаров не собирался отсиживаться и имел намерение, подготовив флот, дать японцам бой. Противник имел превосходство в силах, однако Макаров собирался опереться на форты Порт-Артура и поддерживать свои операции наземной артиллерией. Можно только гадать, как бы обернулось открытое сражение против японского флота при таком старом боевом бульдоге, как Степан Осипович, во главе эскадры. Однако великой битвы не состоялось. Боги морской войны окончательно отвернулись от Российской империи и ее адмирала. Песок в невидимых часах уже почти высыпался.
Свой штандарт Макаров держал на броненосце «Петропавловск». Это был мощный современный корабль, введенный в эксплуатацию в 1899 году. Именно на нем он отправился в последний свой боевой выход.
«Петропавловск»
Итак, 31 марта отряд русских миноносцев вышел из гавани на разведку. Макаров получил сведения, что японцы намерены перебросить на Ляодунский полуостров, где, собственно, и находился Порт-Артур, десант. Предполагалось, что дорогой японцы пройдут через острова Эллиот, восточнее Порт-Артура, и Макаров намеревался, буде они там обнаружатся, перебить десант. Десантных судов миноносцы не встретили. На обратном пути корабли были перехвачены японской эскадрой. В темноте проскочить в гавань сумели все миноносцы, кроме одного. Корабль «Страшный» оказался отрезан, приняв в темноте японские суда за свои и присоединившись к ним.
Из гавани тут же вышел на помощь дежурный крейсер «Баян» в сопровождении эскорта миноносцев. В этот момент «Страшный» готовится выпустить торпеду. Японский снаряд попадает точно в торпедный аппарат. От мощнейшего взрыва «Страшный» тут же начинает тонуть.
«Баян» подбирает из воды моряков и тут же оказывается перед лицом группы японских броненосцев и крейсеров. Его не оставили в одиночку: узнав о том, что «Страшный» ведет бой, Макаров скомандовал выход всей эскадре. Сам он на «Петропавловске» возглавлял выход. Вместе с Макаровым на «Петропавловске» вышел Василий Верещагин, приехавший незадолго до этого в Порт-Артур.
Верещагин
Появление броненосцев на месте боя сразу же заставило японцев отстать от «Баяна», однако они надеялись выманить русских на всю эскадру адмирала Того, имевшую значительный перевес над русскими. Макаров на провокацию не поддался и начал строить свои корабли под прикрытием береговых батарей. Под его началом были три броненосца и четыре крейсера. Намного меньше, чем у Того, но не так мало, чтобы забиваться в дальний угол гавани. Макаров хладнокровно разворачивал суда в боевой порядок.
«Баян»
В этот момент по правому борту «Петропавловска» взорвалась мина.
«Вдруг в самой средине броненосца плавно поднялась гора черного дыму, из которого вырвался высокий тонкий столб, совершенно как это бывает при стрельбе под большими углами возвышения; все ахнули, но, не желая верить огромному несчастью, поначалу думали, что „Петропавловск“ стреляет. Однако глухой, мягкий удар взрыва, увеличившийся огромный столб дыма и пару, а затем заметное движение всего корпуса корабля, покачнувшегося и начавшего затем медленно погружаться, сразу определили страшную истину, — „Петропавловск“ гибнет от взрыва мины, на „Петропавловске“ Макаров, Кирилл Владимирович и более 700 человек команды и офицеров; господи, неужели „Петропавловск“ гибнет?» — писал в дневнике полковник Рашевский.
Накануне в этом секторе были замечены японские миноносцы, но, торопясь на выручку «Баяну», Макаров не стал тралить акваторию. Было ли это ошибкой? Да. Мог ли Макаров ее избежать? Не факт. Выручать «Баян» было необходимо, и каждая минута промедления могла оказаться роковой. К тому же мина сама по себе не была приговором. Почти сразу после «Петропавловска» подорвалась «Победа», но ей этот эпизод стоил только одного матроса раненым. «Петропавловску» же не повезло, и он погиб почти со всем экипажем, однако не следует забывать: в нормальной ситуации одна мина не должна была его уничтожить.
Для сравнения, вскоре после «Петропавловска» погибли на русских минах японские броненосцы «Хацусе» и «Ясима». «Хацусе», чтобы получить фатальные повреждения, потребовалось два или три взрыва, «Ясима» же и вовсе сохранил плавучесть и был добит уже непогодой при буксировке к родным берегам. Короче говоря, в случае с «Петропавловском» имел место critical hit, находящийся в пределах вероятности, но далеко не относящийся к таким оказиям, какие случаются при каждом минном подрыве.
— Мы до последней минуты надеялись, что Макаров жив, и нам так хотелось этого, что когда мы стали на внутреннем рейде, кто-то сказал, что Макаров спасен и находится на канонерской лодке «Гиляк», мы радостно закричали «ура!» К несчастью, это известие оказалось ложным… — рассказывал позднее один из офицеров.
В действительности точные обстоятельства гибели Макарова так и остались неведомы. Спасенный сигнальщик утверждал, что видел адмирала лежащим на мостике в луже крови, флаг-офицер говорил, что видел Макарова идущим на палубу. Имеют значение эти сведения или нет, они уже никогда не будут узнаны. Наиболее вероятной является, пожалуй, версия, согласно которой Макаров погиб под обломками фок-мачты, обрушившейся точно на мостик.
Гибель «Петропавловска», рисунок из журнала «Лайф»
О том, насколько важен был этот человек для всего Порт-Артура, говорит одно обстоятельство. Лейтенант Иениш спасся в момент общего крушения и вплавь добрался до группы матросов, державшихся за обломок мачты. Первые слова этих моряков были: «Видели адмирала?»
Впрочем, барахтающимся в холодной воде людям следовало позаботиться и о своем спасении. Иениш рассказывал, как постепенно у него пропадало ощущение тела, как немели конечности. У лейтенанта и матросов едва достало сил крикнуть, когда показался спасательный гребной катер. Им даже не хватало сил схватиться за борт — моряков «Петропавловска» одного за другим втянули на катер матросы-спасатели.
Несколько человек спаслись с «Петропавловска» изумительным образом. Один матрос был выброшен потоком воды через пролом в борту в момент отправления нужды прямо из гальюна. Помощник комендора улетел с корабля вместе с крышей орудийной башни, на которой он стоял в момент взрыва. Еще один артиллерист по неведомой траектории улетел в море прямо из башни в момент взрыва боеприпасов. Каким чудом его не разорвало, так и осталось неизвестным. Впрочем, вряд ли он был в претензии к Провидению по этому поводу.
Морской врач Я.И. Кефели в момент катастрофы находился на берегу и оставил весьма подробную запись о виденном:
Все бросились на Дачные Места, откуда видна была катастрофа. Это было в 11 часов утра. Когда я прибежал на взгорок у берега около Дачных Мест, «Петропавловска» уже не было. От него оставалось рассеивающееся облако дыма. Массы шлюпок еще толпились у одного места между судами эскадры, видимо, спасая тонущих. На вершинах холмистого берега всюду кучками стоял народ, смотря в сторону моря на рассеянную в беспорядке эскадру.
Со всех сторон еще сбегались из города и порта люди, потрясенные новым несчастьем и новой неудачей, постигшей флот. Около меня стояло много моих знакомых офицеров, прибежавших из порта. С ручным фотографическим аппаратом военный инженер, полковник Рашевский, полный серьезности и внимания, не сводил глаз с места гибели броненосца и периодически приставлял аппарат к глазам, делая снимки или готовясь к ним.
Вдруг началась частая и беспорядочная стрельба с судов, но мы видели, что снаряды падали близко возле своих же кораблей. Громадные всплески разрывов ясно были видны нам всем. Не понимая происходящего, все стали обмениваться короткими вопросами: «В чем дело? Почему стреляют?»
По возвращении эскадры в гавань выяснилось, что на судах почему-то заподозрили появление японской подводной лодки. Старший лейтенант Р.П. Зотов при гибели «Петропавловска», будучи мичманом, находился на эскадренном миноносце 1-го отряда в составе эскадры. Он был свидетелем описываемой драмы. Даже теперь, через полвека, он с отчетливостью помнит происшедшую катастрофу и уверял меня, что он тоже видел двигавшийся в воде перископ и обратил на него внимание своего командира.
Теперь нельзя сомневаться, что никакого перископа там быть не могло. Такова была сила массового самовнушения перед грозным оружием нового типа, проявившим себя во Вторую великую войну в борьбе за обладание морскими путями. Увидели якобы перископы и открыли беспорядочный, почти панический огонь, каждый вокруг себя. И какая была стрельба?! Как друг друга не перебили? А может быть, за перископы принимали головы тонущих? Когда эта стрельба стихла и миноносцы стали медленно двигаться в сторону входа в гавань, я бросился опять в порт, чтобы оказать помощь пострадавшим, если миноносцам посчастливилось кого-либо спасти.
Гибель адмирала Макарова и «Петропавловска» в течение одной-двух минут потрясла всех до глубины души: рабочие, матросы, офицеры, кто мог отлучиться, были еще на Дачных Местах. Прямо жутко было идти — ни живой души кругом. Вдруг сзади и справа от себя я услышал топот коней. Оглянулся и вижу — карьером мчатся из портовых ворот два всадника. Они резко остановились у берега, шагах в двадцати от меня, и стали, как вкопанные, устремляя взоры на вход в гавань. Там никого не было видно. Первый офицер зарыдал, содрогаясь всем телом, сидя в седле. Он вынул платок и уткнулся в него лицом. Плакал он так горько, что мне слышны были его глухие рыдания. Это был великий князь Борис Владимирович.
В гавани Кефели обнаружил швартующийся миноносец с ранеными. Все они сильно замерзли после долгого «купания» в холодном весеннем море. Их отпаивали горячей водой. Кефели пытались отправить к раненному в ноги великому князю Кириллу Владимировичу, однако он уже занимался тяжело пострадавшим немолодым сверхсрочником-музыкантом и отказал, сославшись на то, что иначе его пациент умрет.
Решение оказалось верным: великий князь выжил и без вмешательства Кефели, а музыкант как минимум дожил до госпиталя. Вообще основная часть спасшихся была ранена, многие находились в шоковом состоянии. На руках у Кефели умер юный флаг-офицер Бурчак, которого он хорошо знал. Бедный доктор был так потрясен, что несколько дней только об этом и говорил, пока его квартирный сосед не потребовал прекратить: в любой момент такая же судьба могла ожидать их обоих.
Адмирал Макаров был известен в стране и весьма популярен. «Сообщение о смерти вице-адмирала Макарова, — писал московский ежедневник „Русский листок“, — произвело вчера громадное впечатление во всей Москве. Вечером в театрах во время антрактов публика собиралась группами для чтения горестной телеграммы. В театре Солодовникова по требованию публики был исполнен национальный гимн. Многие уезжали из театров в половине спектакля».
С утратой Макарова и гибелью броненосца эскадра, запертая в Порт-Артуре, резко сдала в активности. Эпопея борьбы за гавань еще только начиналась, и трагедия «Петропавловска» была худым предзнаменованием.
Гибель Макарова в версии японского живописца
(Окончание следует… )
