Кокаин, оливье и мужские трусы: чем измеряют доходы и благополучие землян

20 марта во всем мире отмечается Международный день счастья. Его в 2012 году учредила Генеральная Ассамблея ООН по инициативе азиатского королевства Бутан, чья госполитика построена на философии повышения довольства граждан. Еще полвека назад бутанский король Джигме Сингай Вангчук ввел понятие Валового национального счастья – его численное значение выводится по сложной методике на основе эффективности власти, защиты окружающей среды, сохранения культурного наследия и других показателей. Inc. решил вспомнить и другие примечательные экономические (и не очень) индексы, призванные как можно теснее связать цифры с реальностью и сделать их максимально наглядными.

 «Бургерномика»

Одно из самых популярных исследований, наглядно иллюстрирующих состояние экономики разных стран, – индекс «Биг-Мака» (его с 1986 года публикует The Economist). Сравнение цен на этот бургер в разных странах позволяет выяснить реальную покупательную способность национальных валют и понять, насколько они пере- или недооценены по отношению друг к другу. «Биг-Мак» выбрали потому, что его рецепт практически везде одинаков и включает достаточное количество ингредиентов, чтобы говорить о едином срезе продовольственного рынка. При этом «Макдоналдс» действует по всему миру и закупает продукты для своих блюд у местных поставщиков.

В самом первом исследовании участвовали 15 стран. Тогда самым дорогим бургер оказался во Франции ($6,65), а самым дешевым – в Бразилии ($0,18). Россия попала в индекс «Биг-Мака» только в 1990 году – после того как открылся первый ресторан «Макдоналдс» на Пушкинской площади в Москве. В советской столице бургер тогда стоил 3 руб. 75 коп., что по установленному Госбанком курсу равнялось $6,25, – это была самая высокая цена среди 19 представленных в исследовании государств. США со стоимостью «Биг-Мака» в $2,20 и недооцененностью национальной валюты к рублю в 64,8% оказались лишь на 13-м месте.

За минувшие с тех пор 19 лет (на начало этого года) ситуация изменилась почти зеркально: Россия на последнем месте (из 56) с ценой «Биг-Мака» $1,65, а США – на 4 месте, со стоимостью бургера $5,58. По подсчетам составителей индекса, рубль сейчас недооценен по отношению к американской валюте на 70,4%. Тогда как национальные валюты Швеции ($5,58), Норвегии ($5,86) и Швейцарии ($6,62) – напротив, переоценены.

Доходы «косяками»

Агентство Bloomberg пошло по иному пути. В своем «Глобальном индексе греха» оно ежегодно ранжирует страны по финансовой доступности наркотиков (независимо от того, запрещены они там или нет). Для этого высчитывается соотношение среднего недельного дохода граждан со стоимостью «корзины греха» (в нее входит по одному грамму марихуаны, кокаина, опиоидов и амфетаминов). Данные для исследования берут из отчетов Всемирного банка о годовом ВВП на душу населения и Всемирных докладов о наркотиках, публикуемых ООН.

Согласно свежему индексу Bloomberg (опубликован в феврале 2019 года), доступнее всего наркотики для жителей Люксембурга. При стоимости $197 «корзина греха» обходится им всего в 9% недельных доходов (они составляют $2191). Россия в этом рейтинге на 48 месте – здесь тот же набор наркотиков стоит $174, что составляет 82,7% от недельного заработка ($211). США же находятся на 44 месте – корзина стоимостью $846 обходится американцам в 70,4% недельного дохода ($1202).

Последние годы Люксембург неизменно сохраняет лидерство в индексе Bloomberg: с 2017 года «корзина греха» в этой стране подешевела на 24% (раньше она стоила $259). Россия же за это время совершила стремительное восхождение: два года назад она была 83-й в списке. Отечественная «корзина греха» с тех пор подешевела на 67% (стоила $528).

Салатная инфляция

В преддверии Нового года Росстат традиционно подсчитывает индекс оливье – он наглядно иллюстрирует годовое изменение цен на продовольственные товары в стране. Для расчетов берут рецепт праздничного салата, который включает 400 г соленых огурцов, 380 г консервированного горошка, 500 г картофеля, 200 г моркови, 4 куриных яйца, 300 г вареной колбасы, 200 г майонеза и 100 г репчатого лука. Данные о средних ценах этих продуктов собираются на конец ноября.

В 2018 году средняя стоимость оливье по России увеличилась на 5,18% и достигла 313 рублей (годом ранее было 297,58 руб.). Сильнее всего цены выросли в Марий Эл (на 17,51%), Ханты-Мансийском АО (16,59%), Калмыкии (12,95%), Хакасии (12,52%) и Орловской области (10,30%). В трех регионах цены упали – повезло жителям Удмуртии (-5,71%), Республики Алтай (-3,63%) и Псковской области (-1,36%).

Дешевле всего под новый год оливье стоил в Мордовии (237,96 руб.), Белгородской области (239,91 руб.) и Кабардино-Балкарии (248,40 руб.). А самым дорогим салат оказался для жителей Чукотского АО (516,53 руб.), Камчатского края (486,74 руб.) и Ненецкого АО (475,41). Москва по цене оливье на 7 месте (412,39 руб.), Санкт-Петербург – на 16-м (342,04 руб.).

Счастье не в деньгах

Всерьез измеряет человеческое счастье в цифрах не только бутанская монархия, но и британская исследовательская организация Фонд новой экономики. Раз в несколько лет она публикует «Индекс счастливой планеты», в котором сравнивает уровень довольства в разных странах мира. Для подсчетов берут 3 показателя: удовлетворенность людей их жизнью в баллах (по данным Gallup), ожидаемую продолжительность жизни в стране (ООН) и среднее негативное воздействие на окружающую среду в расчете на жителя (Global Footprint Network).

Авторы исследования специально не используют никаких цифр про деньги – по их мнению, рост ВВП вовсе не означает всеобщего благополучия. Ученые подчеркивают: макроэкономические показатели не учитывают материального неравенства и не отражают действительно важные для людей вещи (например социальные отношения). Однако правительства по всему миру упрямо выбирают экономический рост самой приоритетной целью в ущерб всем остальным. Это, по мнению Фонда новой экономики, приводит ко всеобщему ухудшению социальных условий, негативным экологическим изменениям и стремительному исчерпанию ресурсов планеты.

В каждом из индексов (а их пока было 4 – в 2006, 2009, 2012 и 2016 годах) развитые страны оказывались далеко не на первых местах. В самом свежем верхнюю строчку занимает Коста-Рика, за ней следуют Мексика, Колумбия, Вануату и Вьетнам. Тогда как Люксембург с его крупнейшим в мире годовым ВВП на душу населения ($104,1 тыс. по данным Всемирного банка за 2017 год) оказался только на предпоследнем, 139-м месте. США и РФ по уровню счастья довольно близки: они занимают 108 и 116 места соответственно. Хотя по душевому ВВП Штаты на 8 месте в мире ($59,5 тыс.), а Россия – на 67 ($10,7 тыс.). К слову, Королевство Бутан в этом рейтинге счастья на 56 месте, а годовой ВВП на душу населения там примерно втрое ниже российского ($3,1 тыс.).

Впрочем, есть и такие страны, где уровни душевого ВВП и счастья жителей гармонично соответствуют друг другу. На последнем, 140 месте в индексе находится Чад – одно из беднейших государств мира (душевой ВВП – всего $0,6 тыс.). А относительно высокую 12 строку в списке занимает Норвегия – четвертая страна по годовому ВВП на душу населения ($75,5 тыс.). Кстати, это самое счастливое европейское государство в индексе, – выше забрались только страны Азии, Латинской Америки и Тихого Океана.

Высотки и «просадки»

В 1999 году аналитик недвижимости Эндрю Лоуренс изобрел индекс небоскребов. По его наблюдениям, высочайшие здания мира возводятся накануне экономических спадов. В основе этого утверждения есть определенная логика: инвестиции в высотное строительство достигают пика к моменту исчерпания циклического роста, когда экономика оказывается на пороге рецессии. Исторических подтверждений нашлось довольно много: проекты знаменитых нью-йоркских Эмпайр-Стейт-билдинг, Крайслер-билдинг и Трамп-билдинг были запущены накануне краха Уолл-Стрит в 1929-м. Башни Всемирного торгового центра и чикагский Уиллис-тауэр начали возводить перед нефтяным кризисом и обвалом фондового рынка 1973-1974 годов. А дубайский Бурдж-Халифа (высочайшее сооружение мира) построили к мировому финансовому кризису конца нулевых.

В 2015 году ученые из Ратгертского университета (Нью-Джерси, США) доказали, что строительные рекорды действительно обусловлены бурным ростом экономики, однако их нельзя использовать как стопроцентный индикатор обвала. К примеру, рецессиям после Первой мировой войны, 1937 года и начала 1980-х не предшествовало рекордное высотное строительство.

Акции под подолом

В 1926 году известный американский экономист Джордж Тейлор предложил индекс длины юбок. По его наблюдениям, чем более откровенные наряды входят в моду – тем выше стоимость акций.

Современные журналисты и аналитики неоднократно убеждались в правоте этой теории. Активный рост экономики 1920-х совпал с первым значительным сокращением длины подолов, ознаменовавшим уход строгой эдвардианской моды (узкие корсеты и платья в пол). Крах Уолл-стрит 1929 года предварил начало Великой депрессии, в которую женщинам было не до экспериментов и наряды оставались скромными. Правда, Вторая мировая война нарушила тенденцию – из-за дефицита тканей юбки стали практично короткими (до колена).

На протяжении 1950-х (времена Мэрилин Монро) подолы заметно поднялись, отражая устойчивый рост цен на акции. В 1960-х в моду вошли мини – и в этот период американская экономика переживала бурный рост. А следующее десятилетие характеризовалось обвальным рынком и широкой популяризацией феминизма – подолы упали в пол. К середине 80-х цены на акции восстановились и достигали новых высот, а юбки были короче, чем когда-либо прежде.

В 2010 году специалисты из Университета Эразма Роттердамского (Нидерланды) опубликовали исследование, в котором сравнили данные о моде на юбки и платья за 1921-2009 годы с хронологией экономического цикла. Главный вывод: теория Тейлора верна, однако имеет временной лаг в три года. Иными словами, сокращение юбок следует за экономическим ростом, а не наоборот.

Истина в трусах

Бывший председатель Федеральной резервной системы США Алан Гринспен предложил измерять состояние экономики с помощью индекса мужского нижнего белья. Еще в 1970-х годах он предположил, что мужчины склонны рассматривать исподнее как предмет необходимости, а значит, его продажи всегда должны быть стабильными – за исключением периодов серьезных экономических спадов. Согласно идее Гринспена, в трудные времена мужчины стараются отсрочить покупку новых трусов, донашивая старые дольше обычного, а со стабилизацией экономики возвращаются к обычной потребительской модели.

Главный аргумент критиков этой теории прост: большинство мужчин покупают новое исподнее только когда старое полностью износится – независимо от финансового состояния. Однако финансовые аналитики и вправду неоднократно убеждались в верности наблюдений Гринспена: продажи мужского нижнего белья падают в кризис, но происходит это уже постфактум. Зато возвращение объемов продаж к прежнему уровню довольно точно сигнализирует о начале периода восстановления экономики.